Поэта горькая судьба,
И эта странная кончина.
Жил он любя и не любя,
Сгорал на дне страны камина.
Рвалась душа на рифмы, строки,
Рвалась, пылала вся в цейтноте,
Не принимая мир жестокий,
Захлебываясь в водки ноте.
В глазах краснющих слезы страха,
В руках трясущихся – стакан:
Вблизи уже виднелась плаха –
Он понимал, что все обман.
Отчизну он любил другую –
Чтоб счастье было мужикам,
Свободную, но не такую –
Где каждый шаг тебе капкан.
Он не хотел смертей под небом,
В котором так любил бывать,
Где купола сияли белым,
Где он в стихах умел летать.
Лесов обилие, полей –
«То запах Родины моей».
Он не хотел на ней кровищи
Царя любивших, юных, нищих.
Сжав кулаки и стиснув зубы,
Дыша как будто в смертный час,
Он раздавал себя, пусть грубо:
Горел, дотлел, совсем угас.
Россию он любил как прежде,
Вот только из последних сил.
Не доверял теперь надежде,
Пил, забывался, снова пил.
Ему идет тридцатый год…
Сгорел дотла, избит отчизной,
Казалось он вот - вот уйдет…
Судьбы поэта нрав капризный.
