Человек – самый тщеславный среди животных. Поэт – самый тщеславный среди людей.
Гейне. ________________________________________
Ты не согласен с этим? Ты другой? Уже недолго тебе осталось быть поэтом.
Никогда поэзия сама по себе не выращивала в своей среде великих людей. К каждому имени известного поэта, следует добавить – «…и поэт…». Не из поэта вырос гениальный или талантливый, а гениальный или талантливый испробовал себя в поэзии. И если бы поэзию не отделяли от того с чего она началась и чем потом станет – может и поубавилось бы той самой поэзии, которая ошибочно видит себя делом-самим-по-себе. Докатиться до того, чтобы понимать Пушкина, Ахматову, Цветаеву и Байрона – только, как поэтов, которые не существуют до поэзии и после неё? Это по-моему самое ужасное, что можно сделать для этих людей. Уверен, каждый из них менее всего хотел именно этого. Поэзия – это не человек, это его отражение в зеркале. Образование, которое внушает школьнику, что Пушкин – это человек с пером, рисующий от дворянской скуки свой кучерявый профиль – поступает намного хуже, чем царь, который сослал Александра в Одессу. В конечном итоге, это образование убедило неокрепший ум, что А.С. Пушкин – со злой усмешкой стряпал свои произведения, чтобы усложнить жизнь школьнику шестого класса.
Что ж…. Давайте и женщин будет понимать только, как матерей или поварих. Чем и занималось длительное время христианство разных мастей, на пару с общественным мнением. Если считать, что женщина рожает ребёнка, потому что ей приятны родильные муки и приносит удовольствие ежедневный контакт с памперсами – тогда всё станет на свои места.
Если бы дорога к поэзии начиналась от двери с замком, за которую пускают, только если ты объяснишь смысл своего путешествия - как быстро бы дорога стала тропинкой. И каких бы анекдотов мы наслушались при этом.
Кому только не отдались Музы нынче! И покинутым, и брошенным, и несчастным, и посредственным… - всякому! И если все эти искатели внимания – большей частью, доброго внимания! – решат, что мне стоило бы ещё доказать всё это…. Ох! Вы сами доказываете это каждым своим стоном, которое выдаёте за вдохновение. Нужно ли ещё говорить, что таковы вы и в жизни? Что вы прячете за страданием часто и наслаждение от страдания? Что каждая ваша строка – выдаёт вас с головой! И при этом, вы путаете читателя, чтобы окружить себя тайной и загадочностью. Часто я встречал недосказанность, которой просто нечего сказать, а не потому, что вы хотите оставить читателя один на один с самим собой.
Что важно в поэзии? Мелодия или слова? И что из этих двух составляющих – есть основа, а что – обрамление? Вопросы, на которые стоит отвечать себе. На вопросы – вообще стоит отвечать. Из этой жидкости и состоит тело поэзии. Если ты факир словесности, ты вообще по определению должен радоваться каждой возможности отвечать. Поэт – денно и нощно ждёт момента, чтобы говорить. Если ты изначально не понял, что качественная поэзия отличается от графомании или записок психиатру – именно за счёт критического взгляда…. Благодаря ему… Если ты, как обожжённый бежишь от любого постороннего взгляда…. Если не дозрел ещё к мысли, что критика – это улучшатель и канцелярская кнопка для вялой задницы…. Пиши в стол, человек. Твоё – «хочу – пишу!» лишено всякой цели, всякого уважения, чести, эстетики и не стоит в едином ряду даже с теми, кто против поэзии. Твой читатель – подобен тебе и не может быть другим.
Стих – всегда кому-то направлен. Стих – всегда в кого-то целится. Даже, когда ты пишешь себе и для себя. Спроси себя: «какой характер, какое понимание, какой человек должен по моему мнению понять меня? На какую аудиторию, я направляю себя?». Кого собирали до сих пор стихи Пьеро к Мальвине? Только тех, кого время от времени бросает очередная Мальвина. Тот, кто научился или всегда умел удерживать рядом с собой свою Мальвину – пройдёт мимо. Ему неведомы эти слёзы, у него нет времени и желания разделять с тобой твою вселенскую печаль. Самая сложная загадка Сфинкса – это вопрос: «Что делают два Пьеро, когда встречаются?». Но я знаю ответ на него. И именно поэтому, когда встречаю их вдвоём, или когда они ждут друг друга поодиночке – я выступаю насмешником. Для них, я наверное становлюсь тем самым лицом мира, который выталкивает их за пределы био-системы. Но не только само выталкивание есть цель, хотя и оно тоже. Всё же остаётся и ещё один путь для него – преодолеть в себе пьеронизм, через самоотвращение. И это ни что иное, как последняя надежда на него, как человека. Кто хочет обвинить меня в безразличии к самому человеку – напомню, что безразличие ходит одним путём…. Мимо! Кто ещё мало прожил и думал - тому открою: внушать, влиять, обращаться к человеку – можно двумя методами. Через любовь и гордость. И уж поверьте, дорогие мои, реже через любовь приходится обращаться не потому, что сам лишён любви, а всего лишь в силу того, что «объект» закрыт для этой формы обращения. Вспомним наших любимых детей и процесс воспитания, который содержит в себе не одну только любовь, чтобы направить. Иногда, чтобы твоё чадо старательно выводило прописные буквы, надо разбудить в нём гордость, а не просто ласково попросить. Внимательный человек поймёт: цель осталась той же. Цель – красивый почерк. И всё это диктуется – любовью. Или ты не согласен?
Поэтому и не естественно, чтобы в среде думающих, пишущих, претендующих на мысль людей – вдруг встречался экземпляр, который возмущён твоей формой обращения и совсем не отдал должное сути. Ох! Но эта естественность ещё только среди моих надежд.
В мире человека, есть такое явление, как – само собой разумеющееся. Оно не озвучено именно по этой самой причине, потому что по задумке должно пониматься разумом, пусть даже с плохим айкью-показателем. К примеру, как только в общественном транспорте появилось наклеенное или голосовое обращение к мужчинам, напоминая им, что уступать женщинам место – нормально, я сразу понял, что в мире «само-собой-разумеется» произошло извержение и затмение. Следующим напоминанием, я жду – «не забывайте дышать и принимать пищу!». В отношениях мужчины и женщины – слишком много стало не-разумеющегося. И это не свидетельство развития.
Есть ли в поэзии нечто подобное? Ты уже ответил себе на этот вопрос? Или от быстрого взлёта у Феникса заложило уши?
Само собой должно пониматься – что ты владеешь словом и письмом.
Само собой должно пониматься – что есть те, кто делает это лучше тебя, а значит не пускать впереди себя своё самолюбие, которое носится у тебя без узды. Тебя ранили, какой ты несчастный! Лучше бы ты чувствовал себя несчастным от того, что имея уши – не слышишь, имея глаза – не видишь. В конце концов, ты пришёл с мелкой способностью, но большим самомнением – и никто не виноват, что твои склонности именно таковы.
Само собой должно пониматься – что самое худшее, что могут сделать для тебя, так это пройти мимо. Гостю – ты должен быть рад, с чем бы он не пришёл. С критикой или восхищением. (Всякий род человеческой особенности, гадить ради - гадить, я умышленно упускаю).
Само собой должно пониматься – что начальная поэзия, есть то, что зову я «разгоном», а не пиком творческого потенциала. «Разгон» и подразумевает наличие ошибок разного рода, кроме, совсем уж элементарных, когда читатель вынужден становится учителем грамматики для такого поэта.
Само собой должно пониматься – что ты пришёл в среду поэтов – уже! - со стихом, над которым была мысль! Каждый стих, я воспринимаю, как наивысшее, что мог он написать именно сегодня, именно в этот час. А значит всё лучшее, что ты мог придумать по части стилистики, ритма, сути – ты уже воспроизвёл. И всякое там – «ой, я не заметил!», «ой, был вечер – я был уставшим!» - это та самая величина твоего отношения к читателю. Если для тебя это приемлемо, не жалуйся на качество хлеба в магазине, если он продаётся сырым и не съедобным. Справедливости ради, пекарь позволяет себе то, что позволяешь себе ты. Знакома ли тебе справедливость?
В своих стихах, поэт не может быть кем-то другим, кем не является в частной жизни. Он ровно тот же. Бабёнка-сплетница – остаётся собой, в чём угодно. Пьеро, всегда напишет о том, что пережил час тому в частной жизни. Я коснусь его мировоззрения, а он мне ответит, что в частной жизни он не таков, это просто стих такой вышел…. И солжёт. Но кому? И зачем? Уж я-то, точно не стану жертвой этого самообмана. Обмани он меня – я бы простил. А так…. Кто простит?....
….Продолжение будет…. (Хочешь ты того или нет).
мне понравилось. зачиталась... много того, что написал ты, есть у каждого в голове и мыслях. только многие не хотят себе это говорить, а некоторые понимать... особенно тронуло сравнение с женщиной-матерью, потому что близко именно мне в частности.
Потому, поэзия – это взгляд, следствие внутреннего масштаба и мироощущения, гениальность она, конечно же, не взращивает, но взаимодействие с языком вполне может взрастить человека. Что, к примеру, во многом произошло с Мандельштамом, этим по жизни болезненным невротиком, вздрагивающим от каждого шороха. Поэзия здесь и путь к себе, когда становишься больше и лучше, чем ты был в частной жизни.
Как при написании стихотворения, когда, находясь под воздействием языка, реальностью его смысловых и логических взаимосвязей, являющих тебе свою правду, перешагиваешь через себя, какие-то свои представления, оставляя позади себя – прежнего, каким был до его написания. И здесь базарная бабенка (неожиданно для себя же) вполне может дописаться до философа, и после не всегда осознавая, что именно она написала.
Это к вопросу о том, что поэт далеко не всегда равен человеку в частной жизни, но обнаруживает тем самым в себе множество масок и ролей, играть которые, впрочем, тоже следует хорошо, как стараться делать все, что ты делаешь, убедительно и добротно. Но это уже свойство внутренней этики.
Именно язык зачастую учит, и, входя в ту реку, можешь плыть целенаправленно (и это скорее проза), либо отдаваясь течению (и это скорее поэзия). Оба способа имеют право быть, хотя сегодня они все более срастаются, обретая синкретичность.
Но, выбирая тот или иной способ и метод, нужно уметь его аргументировать, что и оттачивается в соприкосновении с той же критикой. Все это важные и нужные уроки жизни.
Словоблудство же (оно же и блуждание) – явление возрастное, и, подобно прыщам на лице, со временем проходит. На поприще поэзии остаются лишь те, кому интересно взаимодействовать с языком, по кирпичикам слов выстраивая, как конструктор, свои здания.
Samar Obrin відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Взгляд понятен, позиция выражена
Нет. Ничего толком выражено не было. И с самого начала - я это знал. Я знал, что выражено не будет. Почему? Да потому что это обращение не к поэту, и не к тому, кто способен на мысль. Обратись с ЭТИМ кто-то ко мне - я бы высмеял его.
Я скажу тебе, что такое Да и Нет, в рифмованном смысле для меня:
- это визит в храм, который заполнили торгаши разного калибра.
Помнишь этот библейский момент? Тогда ты знаешь для чего такой визит нужен. Тогда знаешь, чем он вызван. Я только нарисовал круг, чтобы его не пересекала нечисть. Вот и всё.
Ну и как без него Встречай!
То, что каждый смеет учиться читать, портит надолго не только писание, но и мысль.
Некогда дух был Богом, потом сделался человеком, теперь же – становится чернью.
я только заменил слово ЧИТАТЬ, на - ПИСАТЬ. Вот вся глубинная суть.
PS. Знала бы ты, как я рад и благодарен и тебе, и всем тем, кто приходит не верить мне, а проверять, опровергать и не соглашаться, кто имеет свою точку опоры, кто не хочет быть мудрым на основании чужого мнения.
Взгляд понятен, позиция выражена, однако есть и «но». Врочем, они есть всегда: смотря откуда смотреть.
Поэт – самая тщеславная особь, ибо покушается на вечность. Уровень ниже или меньше не удовлетворяет его глубинную сущность, оставляет голодным, как бы там порой не казалось. Преодолеть само время, пришпилить его – вот искус! Однако взаимодействие с вечностью рождает (если, конечно, не совсем параноик) и ощущение ничтожности, самоуничижения. Потому, взывая к единственному, если так можно выразиться, долгу писателя – писать хорошо, что подразумевает уважение к языку и себе, а следственно, и к читателю, неизменно будем сталкиваться также с другой стороной (скорее этической, нежели технической), а именно с проявлениями той самой ничтожности, пьеронизма, истеризма и т.д.
Этика, вырастающая из эстетики самого искусства, из «как должно быть», которого в столкновении с реальной жизнью часто не происходит. Идеализм, вытекающий из абсолютизма, в том числе в форме плача, причитаний. Тоска по абсолюту, и как следствие сформированная русской культурой утешительная роль искусства; поэзия, утешающая саму себя, усыпляющая. И коль эта традиция искусного вранья, во многом являющаяся следствием национального менталитета, существовала веками, вновьприбывший в поэтическую сферу сталкивается в первую очередь именно с ней. Возвеличивание страдания как стремление оправдать собственное существование, в противовес западному менталитету, стремящемуся говорить себе правду, то есть преодолеть. В том числе путем самоотвращения. Свойство самоотстранения, стремление взглянуть на проблему не изнутри себя, а извне, что во многом и формирует умение видеть
Встречай!
