Уууу! Посмотрите, ведь погибаю!
Вьюга поёт отходную мне -
я подпеваю.
Нынче колпак из столовой нормального питания
обварил кипятком -
какая гадина,
а ещё пролетарий!
Как больно! Потому и вою - не помогает.
Чем ему помешал? Неужели обожру, коль в помойке пороюсь?
Гляньте на его рожу -
поперёк себя шире.
Ни во что не ставит жизнь жизнь нашу пёсью
вор с медной рожей в грязном мундире.
В полдень колпак угостил кипятком,
а сейчас где-то часа четыре
судя по тому как пахнет лучком
из каланчи на Пречистенке и в трактире.
Пожарные ужинают кашей, как вам известно,
но это последнее дело - вроде грибов.
Чем-то напоминает сырое тесто
с остатками вяленых потрохов.
Впрочем, псы рассказывали знакомые,
будто бы на Неглинке в ресторане "Бар",
едят дежурное блюдо - грибы, соус пакан
по три рубля семьдесят пять копеек порция.
Не моё! Это дело на любителя. -
всё равно, что лизать калошу.
Мне по нраву отходы со шницелем,
или краковской кусочек хороший. Ууууу
Бок болит нестерпимо,
и даль моей карьеры видна отчётливо:
завтра язвы покроют бочину -
чем лечить, ведь зима и холодно.
Летом можно смотаться в Сокольники -
там есть хорошая травка,
поесть можно бесплатно у влюблённых поклонников,
а теперь зима сдавила удавкой.
Не били вас сапогом? Кирпичом по рёбрам не получали?
Всё испытал, потому и в печали,
и вою не только от боли,
а оттого, что дух на грани.
Всё тело моё татуировано вилами.
Надругались над ним людишки предостаточно.
Ведь главное что - кипяточком невинного
врезал - под шерсть проело, и не нечаянно.
Защиты, стало быть, никакой для левого бока,
и теперь могу получить воспаление лёгких.
а от него, граждане, отдам душу богу,
хотя, не нужна она ему в потёмках.
С воспалением полагается лежать у парадного под лестницей,
а кто же вместо меня будет бегать по ящикам мусорным.
прохватит лёгкое и ослабею я,
и любой спец пришибёт кирпичом у закусочной.
И дворники с бляхами ухватят меня за ноги
и выкинут в телегу с дерьмом и помоями.
Они, из всех пролетариев, наигнуснейшие боги -
человечьи очистки, низшая категория.
Повар и тот попадается разный.
Например, покойный Влас с Пречистенки.
Скольким беднягам он жизни спас, подавая очистками.
Потому что во время болезни, самое главное,
перехватить кус пожирней.
И вот, бывало рассказывали псы-старожилы,
махнёт Влас кость, а на ней
осьмушка мяса с кровавыми жилами.
Царство ему небесное, что был личностью,
барский повар графов Толстых, а не из столовой нормального питания.
Что они там вытворяют без брезгливости -
просто уму собачьему не до понимания.
Они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят,
а те, бедняги, не зная, бегут и лакают,
аж за ушами трещит, и хвалят,
и что жрут не понимают.
Иная машинисточка по четвёртому разряду
имеет четыре с половиной червонца - и рада,
ну, правда, фильдперсовые чулочки получит в награду
от ухажёра, но дать ему надо.
Прибежит, как миленькая, машинисточка,
ведь за четыре с половиной червонца в "Бар" не пустят,
и на кинематограф не хватит и ниточки,
а кино у женщин утешение от грусти.
Дрожит, морщится, а лопает.
Подумать только, сорок копеек из двух блюд,
а они и пятиалтынного не стоят,
потому что двадцать пять завхоз берёт на блуд.
А ей разве такой стол нужен?
У ней верхушка лёгкого не в порядке,
и женская болезнь, и на службе
вычли, и накормили тухлятиною гадкой.
Вон она, вон, бежит в подворотню
в любовниковых чулках.
Ноги холодные и дует живот сегодня,
вьюга воет,как баба на сносЯх.
Потому что шерсти на ней нет - кожа голая,
а штаны носит холодные - кружевная видимость.
Рвань - для любовника. Надень тёплые -
он заорёт: - Ты не изящная!
Надоела мне моя Матрёна,
намучился с фланелевыми штанами!
Моё время пришло, мать ядрёна,
я теперь председатель и не ровня швали!
И сколько не накраду - всё на женское тело,
на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо,
потому что наголодался в молодости - надоело,
у меня теперь другое ремесло!
Жаль мне её, жаль! А себя ещё больше.
Не из эгоизма говорю - мы в неравных условиях.
Ей-то хоть дома тепло и нет блошек,
а куда я пойду обваренный и в помоях, тем боле...
Куть, куть, куть! Шарик, а, Шарик,
чего ты скулишь, бедняжка?..
А снежная пляска беснуется, валит
на лежащую в подворотне дворняжку.
Загремела воротами, съездив барышню по уху,
взбив до колен юбчонку,
заголив пухом кремовые чулочки,
и полоску плохо стиранного бельишка
затормошила с натугой.
Задушила слова, заметая псину...
Боже мой! Какая погода.
Ух...живот болит. Это солонина.
И когда же кончится эта невзгода?..
Наклонив голову, бросилась в метель,
прорвалась за ворота,
и начало её вертеть...и растаяла в тени сугроба.
А пёс остался, страдая от боли,
прижавшись к холодной стене, задохся,
решив, что здесь у сугроба сдохнет
в этой взлохмаченной подворотне.
Отчаянье обуяло, и до того горько стало,
что слёзы, как пупырышки, вылезли с глаз и засохли.
Испачканный бок торчал, и шерсть свисала,
плоть оголяя, промёрзшими комьями...
- До чего тупы, бессмысленны и жестоки повара!
Шарик, она меня назвала. Какой я к чёрту Шарик!
Шарик - это значит - круглый, а я с позавчера
ничего не ел и не нюхал сала.
Хлопнула дверь в освещённый магазин.
и показался в эйфории света
гражданин - не товарищ, вернее - господин
в добротном пальто и штиблетах.
Вы думаете я сужу по пальто? Вздор!
Пальто нынче носят многие из пролетариев.
Правда, воротники не такие, даже говорить западло,
но издали можно спутать, согласен я.
А вот по глазам - тут уж издали не дашь маху.
О, глаза - значительная вещь, вроде флюгера.
Всё видно у кого великая сущь и отвага,
и кто боится стоять даже на шухере.
Вот последнего,холуя, особенно приятно цапнуть за лодыжку.
Раз боится , значит достоин, чтобы порвали штанишки,
или погнали по улице под конвоем. Рррр.
Господин пересёк улицу в столбе метели
и направляется в подворотню ко мне.
Да, у этого всё видно. Он солонину жрать не посмеет,
а если подадут - скандал подымет,напишет
в центральной газете кляузу:
- Меня, Филиппа Филипповича обкормили!
И Совет нормального питания закроют сразу,
чтобы его навек забыли.
Вот он всё ближе и ближе подходит.
Этот обильно ест, жизнью доволен.
и бить ногой не собирается, вроде,
а не боится - значит накормлен.
Он умственного труда господин,
с культурной остроконечной бородкой
и усами, как у французских рыцарей,
но запах от него сигарой и больницей,
а не ржавою селёдкой.
Какого лешего его носило в эту лавку, что рядом?
Что же мог покупать в дрянном магазинишке?
Разве мало достойных у Охотного ряда?
И не похоже, что выпивший.
Что такое? Неужели. Купил кол- ба- су. Ууууу!
Господин, если бы вы знали из чего её делают,
не пошли бы туда ни за что .
Отдайте мне её, я оближу вам за это пальто...
Пёс собрал силы и пополз из подворотни на тротуар.
Вьюга захлопала из ружей в снежном тумане
над головой, зазывая плакатом в забвение:
"Возможно ли омоложение?"
Конечно возможно! Запах омолодил, как сука,
поднял из брюха, сжал двое суток пустующий желудок.
Победил запах больницы запах рублённой лошади,
плывущий от бога, сверкающего калошами.
Пёс пополз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами...
- Вы на поварскую работу внимание обратите,
хотя знаю - ни за что не дадите,
потому что не были в моём положении сами.
А в сущности, зачем вам она?
Зачем вам лошадь гнилая,
или кусок вонючего коня,
вы ведь величина мировая,
благодаря мужским половым железам?
Что же на белом свете деется
в этом ошмётке, так званого, рая?
Впрочем, погибать ещё рано,
а отчаянье - подлинно грех.
Придётся лизать ему руки на глазах у всех...
Загадочный господин наклонился ко псу,
сверкнув золотыми ободками глаз,
и вынул завёрнутую колбасу
с название " особая краковская", как алмаз
блеснувшая собаке в снежной пляске,
и бросил, дрожащей, как в лихорадке.
- Фить-фить- посвистал господин, и добавил -
бери, Шарик, бери... Опять Шариком назвали.
Да называйте как захотите,
за то, что от смерти пришедшей избавил...
- Будет, пока что - промолвил господин,
увидев резвость потребления -
о, да ты, я вижу, сукин сын,
тебя-то мне и надо для общения.
Фить-фить... За вами идти?
Да, хоть на край света.
Можете меня по рылу лупить -
не услышите ответа...
По всей Пречистенке сияли фонари.
Бок болел ожогом нестерпимо,
но Шарик забывал о нём,
боясь утратить запах господина,
что верность оценил его
воздав ещё кусок пахучей снеди...
- Фить-фить. Давай бегом ...
_ Обухов переулок нам известен
швейцаром-живодёром в позументе...
- Иди, не бойся, ты спасён, чудак.
Творцу свечой подашь за четвертак,
что подсобил избавиться от смерти.
2023
ID:
982312
ТИП: Поезія
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Оповідний
ВИД ТВОРУ: Вірш
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 06.05.2023 02:28:58
© дата внесення змiн: 28.05.2023 19:57:13
автор: Санчо
Вкажіть причину вашої скарги
|
