|
В фильме "Любовь в словах и картинках" (Words and Pictures) представлено столкновение двух искусств, двух творцов, двух учителей, двух способов самовыражения. Живенько представлено, с выходом в параллельные пространства, в мир школы и в любофф (как можно снимать Жульет Бинош и не дать сюжету шенкелей в направлении на любофф? - конечно, никак, и даже жестокий артрит ее героини не спас ни режиссера, ни партнера, ни меня, грешного, чего уж там).
Литература или Живопись? Слово или Образ? Стоит ли картинка тысячи слов? Ответ какой-то в картине есть, но с зазором, чтобы каждый выбрал для себя - свое. Правда, Жульет Бинош сильно отвлекает от раздумий, но потом это проходит.
А когда проходит, хочется испытать себя в упражнении, предложенном киношным учителем киношным детям: вот вам картинка, сорванцы, набросайте-ка мне тысячу слов... Я взял за основу рисунок Ивара Роднингена (Ivar Rødningen) - норвежского иллюстратора, художника, аниматора, дизайнера, скульптора и прочая, и прочая - то есть творца Образа. И приложил к его Образу свою 1000 слов. Вот она, ниже:
"Однажды осенью старый тролль отправился в лес. Дело шло к зиме, с каждым днем холодало, а по утрам на земле, кустах и на носу у тролля появлялся иней, который не таял до самого обеда, а иногда и до ужина. Поэтому тролль очень хотел согреть свою пещеру, в которой так и свистали сквозняки, из-за чего тролль без конца чихал, а его застывшие колени и поясница издавали страшный скрип и скрежет. Вот он и пошел в лес за хворостом для очага; а хворост у троллей совсем не тот, что у людей или гномов. Даже самый маленький и хилый тролль сосну или ель вековую из земли выдергивает, как травинку, одной рукой, вместе с корнями и целой грудой земли, вот каковы они, тролли!
Вот так шагал тот старый тролль по лесу, выдергивал одну сосну там, другую сям, пока не надергал он преогромную охапку – в самый раз, чтобы пещеру обогреть, сквозняки унять, колени с поясницей успокоить да иней на носу растопить. Снял он тогда с себя широкий кожаный пояс с медной пряжкой, увязал им деревья, словно прутики, взвалил эту тяжеленную вязанку на спину и бодро зашагал по узкому и глубокому ущелью домой, в свою пещеру.
Вдруг видит он: мост висит над ущельем, мешает! – Никак не пройти старому троллю под мостом, ведь он сам ростом с гору, да еще и целая вязанка огромных сосен вздымает свои зеленые кроны над его плечами. Нет, не пройти здесь троллю с его хворостом!
Остановился тролль перед мостом, уперся плечом в скалу и крепко задумался: как же быть? И так, и сяк прикидывал, да все никак, ничего не может придумать! Стоял он так долго, и даже очень долго, ведь тролли известны в нашем краю как первые тугодумы. Тем временем – а того времени было достаточно, и не только осень успела превратиться в зиму, но и зима закончилась и превратилась в настоящую весну! – так вот, тем временем сосны из тролльей вязанки, разбуженные криками гусей, которые возвращались домой из южных стран, и пением ручьев, которыми теперь звенела вся округа, пустили во все стороны корни и вцепились ими в окрестные скалы. Сначала одна сосна, потом вторая, после третья, за ней четвертая, а там и пятая.., – пока все сосны из вязанки не ухватились своими узловатыми корнями за окрестные утесы и скалы. А ухватившись, они принялись покрываться молодыми нежно-зелеными иголками, как ни в чем ни бывало, словно всю свою вековую сосновую жизнь только тем и занимались, что зеленели на спине тролля-тугодума, подпоясанные его широким кожаным поясом с блестящей медной пряжкой!
А меж тем наш тролль уже начал сердиться, и даже сердиться не на шутку: что же это такое повелось на белом свете, да это же неслыханно, чтобы кто-то мосты сооружал в таком месте, совсем ни о чем не подумав и как следует обо всем не поразмыслив! Он в раздражении топнул ногой и решил просто-напросто сломать этот мост, чтобы тот не мешал добрым троллям ходить по своим добрым тролльим делам. Да, ногой-то он топнул, и так топнул, что горы затряслись, а с обрывов в ущелье с грохотом полетели целые груды камней; а двинуться с места тролль все равно не может – ни-ни! – Держатся сосны корнями за скалы и утесы, просто намертво за камни ухватились! Ладно бы одна или две или даже три сосны: старый тролль одно дерево и даже три дерева выдернул бы, как травинку, вместе с корнями из земли выворотил бы или переломил, как прутик, разбросал бы, как щепочки! А так ведь на спине у него – целая вязанка столетних сосен, и вся эта вязанками корнями за камни держится, а это уже совсем другое дело, одному никак не справиться! Старый тролль подергался-подергался, и так, и эдак пробовал, и туда, и сюда тянул, и вперед, и назад пытался, да только никак ему с места ни сойти, уж так крепко что-то его держит! Вот так и стоит он до сих пор в ущелье у моста, ожидая, не пройдет ли мимо какой-нибудь другой тролль, чтобы его из беды вызволил; вот, будете там, сами поглядите, его с моста хорошо видно!
А если кто думает, что старый тролль был настолько глуп, что не догадался просто бросить свою вязанку и освободиться от сосновых корней, так он о троллях ничего не знает! Тролли не только тугодумы, они еще и ужасные жадины; ни своего хвороста, ни своего пояса, ни вообще чего угодно своего тролли никогда и нигде не бросают и не оставляют, даже на время, никому не дарят, не дают посмотреть, поиграть или попользоваться – вот какова она, троллья жадность! И чем тролль старше, тем он жаднее, а наш тролль был самый древний в округе, и даже среди своих соседей, жадин-троллей, он слыл отчаянным скупцом и скрягой, так о нем и говорили: «у этого скупердяя ничего не проси, даже взаймы, все равно ничего не выпросишь, зато ему должен останешься, а уж он с тебя должок взыщет!» Разумеется, что у такого жадюги не то что одолжить, даже купить ничего нельзя, потому что цены он своим вещам сложить не может: как начнет думать, сколько бы запросить с покупателя, чтобы не прогадать, так никогда цену и не назначит: все ему мало кажется, все думает: эх, продешевил я! Поэтому тот старый тролль никогда ничего не мог продать ни на одной ярмарке, даже на такой славной, как ярмарка в Эйнесунде, которая славится не только в наших, но и в чужеземных краях; а теперь он и подавно ничего продать не сможет, потому что стоит в ущелье у моста по сей день: ни с места ему не сойти, ни вязанку свою бросить!
Правда, все люди, кто по мосту тому ходит и тролля видит, принимают его за древний утес, поросший вековым лесом. А он и вправду похож на гору, покрытую соснами, особенно весной, когда на его голове и на кронах сосен тает снег, и с плеч тролля в ущелье срываются настоящие водопады. Вот только никто понять не может, что это так блестит на том утесе, когда из-за туч выглядывает солнышко? – Невдомек никому, что это медная пряжка на поясе, которым старый тролль увязал сосны.
А правду об этом знаю только я, но никому ее не расскажу, даже не просите: тролли скрытны, а к тем, кто в их дела мешается, безжалостны... Но и тугодумы они - просто редкостные!"
2017
Текст: Сванте Свантесон Svante Svanteson
https://www.facebook.com/svantesvantesonbooks/
Рисунок: Ivar Rødningen https://www.facebook.com/troll.illustrator.sculptor/
http://www.rodningen.com/
ID:
760317
Рубрика: Проза
дата надходження: 14.11.2017 04:25:03
© дата внесення змiн: 30.11.2017 15:51:21
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
