чей живот вспорол безымянность рек
как клинок прозревающий
сотни век
вьюжный столп простираясь
за сотни миль
как торос посреди ледников
любви
ветром плача кружась
и сбивая с ног
/от вещей остается незримый бог
пальцев сбитых в кровь
узелков письма
что на дне снегов/
эта боль без дна
привалясь в ночи как сугроб
к письму
в никуда ни о ком
ни по кому
этот плач и крик
всеполночный вой
этот пульс и клич
этот смех и боль
может правда затмение
но кем во мглу
отсылая как к праотцам луну
день дрожит
сползая как сон в оскал
такелажных дебрей
трущоб зеркал
и саднит рассветом вонзаясь бич
/все равно что скажешь
о чем смолчишь/
чем бы ни был ты
о источник бурь
в закромах у счастья храня
валуй
ты и сам не знаешь
откуда мгла
что как вечность вьюги
на трон взошла
в лабиринтах душ вызывая смерч
не затем ли чтоб ладанку ту
сберечь
ибо там где и небо рассыплет прах
влажным пеплом овеется
на устах
приникая раной как боль
к ручью
чтоб ее приголубить неважно чью
нежным выстрелом в лоб
проникая за
так восходят звезды
и паруса
словно крылья в промерзшей
до скал воде
разметавшись по радужному нигде
эта вечность что
по живому нож
/если выжил там то и здесь
пройдешь/
голосит буран о
прискорбный плач
оттого mainliebe как тебя
не спрячь
коль молчание вьюгой кровит во тьме
обнажая родство
значит ты во мне
берендеевой памяти сон голубой
эта боль нас хранит
эта боль