В черных водах, словно мать — младенца Ахилла,
ты полощешь тело моё измаявшееся в ночи,
но я не хочу становиться бессмертной, милый,
и новая сила
во рту моём всё отчётливее горчит.
В ладонь резьбой врезаются —
ключи,
всё, что мне осталось от дома — её могила —
прошлой меня — эти пять железяк
и после, наверное, шрам от них.
Отпусти.
Опущусь на дно, чтобы снова не спать на простыни,
в точку съежившись под давлением непроцеженной темноты.
Чтобы клеить фразы несвязные, вырезанные полосками
из твоих писем, на белый флаг.
Мягкая — вязаный свитер после годичной носки,
почти что взрослая.
Девочка,
выросшая из луноцвета в мак.