Блистательный рыцарь свой замок покинул
И в странствия тронулся в недра пустынь
Затем, чтоб в любви объясниться богине, -
Ведь рыцарь влюбляется только в богинь.
Он клялся водою, и хлебом, и солью,
Что ей посвятит миллионы побед...
Крестьянская девушка с русой косою
Украдкой смотрела ушедшему вслед.
Блуждал он три дня, три недели, три года;
Доспехи разбил он о надолбы скал;
Когда же был тысячный день на исходе,
В песках он разрушенный храм отыскал.
Заветные знаки пресветлое имя
Твердили ему с исцарапанных стен,
И рыцарю вышла навстречу богиня,
И рыцарь застыл, онемевший, смятен.
И с дрожью в коленях внезапно припомнил
Крестьянку из дома у самой реки...
Богиня же стан изогнула нескромно,
Когтистой рукою коснулась руки,
Потом распахнула объятия: "Милый!
Возьми меня - я ведь богиня, мечта!"
Все мира соблазны скитальцу сулила
Косая улыбка беззубого рта.
Прыщами покрытое, жирно блестело
Над взором заплывшим богини чело,
И дряблые складки смердящего тела
Прозрачное платье прикрыть не могло.
"Ах, вижу, что ты, мой прекрасный мужчина,
Не в силах уж более страсть побороть!"
Хихикнув кокетливо, приобнажила
Отвисших грудей полусгнившую плоть.
И дрогнувший рыцарь сказал: "О богиня,
Я долго искал тебя, не обессудь;
Позволь же хвалу твоей прелести дивной
В далеких краях я теперь разнесу".
И дал стрекача, словно чуя опасность,
Несчастный в любовники сей кандидат.
Неслось ему вслед: "Импотент ты несчастный!
Такой ты не встретишь уже никогда!"
Вернувшись домой, благороднейший рыцарь
Всех знатных родов притязанья пресек,
Женился на скромной крестьянской девице...
Зато не богиня, зато человек.
МОРАЛЬ
Богиню ища, не теряй головы,
Пути не теряй к отступленью из вида,
Ведь может она оказаться, увы,
Богинею триппера, рака и СПИДа.
