ЕСЛИ ВРАГ НЕ СДАЕТСЯ.
Последнее задание. Газа до востребования.
Почет и уважение. Снова ГРИЗС.
Благодетель и метрополитен имени Омара
Хайяма. Лев и мелиоратор. Я и ГРИНПИС.
"Дов опять сбежал!"
РУКИ ВВЕРХ… НЕПРИЯТЕЛЬ!
Если в свое время поэт Маяковский предлагал делать из коммунистов гвозди, и утверждал: ни для чего лучшего они и не пригодны. Ну, помните: «Гвозди бы делать из этих людей…». То Дов, как раз напротив, убедился в том, что из меня и делать ничего не надо. Я – уже готовый продукт, под названием бомба, с самовзрывающимся механизмом. И уж, если еще остались области, где меня можно использовать, так это военные действия, да и то лишь в тылу врага.
Как я и подозревал, бывших разведчиков не бывает. И приставку «экс» к прежней деятельности Дова нельзя было рассматривать, иначе, чем дань условностям. Поняв, наконец, в чем мое истинное призвание и, понятно, затаив злобу, за газету «Сенсации», он сделал несколько звонков сослуживцам.
С приглашением тянуть не стали. Интервью с новыми работодателями прошло успешно, но вяло. Я-то держался молодцом. А вот члены комиссии нервно ерзали, знакомясь с моей биографией. То ли стулья оказались неудобные, то ли некоторые эпизоды из нее пришлись им не по вкусу. По всему было видно, в успех предстоящей операции они не верят.
Но раз нет альтернативы…. А доводы Дова убедительно говорили именно об этом. Из чего прикажете выбирать. Судите сами, интересы страны требовали немедленно услать меня, подальше от ее границ, но ни в Объединенную Европу, или в США. Зачем сориться с могущественными друзьями? Арабские страны тоже исключались. Кому сейчас нужна война?
Единственно подходящим местом оставался сектор Газа. Отношения с палестинцами, все равно, хуже некуда. Да и разведслужбы сообщают о каком-то подозрительном брожении в этом гнезде террора и разбоя. Вот мне и предложили: во всем разобраться, доложить, а буде возможность, провести умиротворение всеми доступными средствами. И как всегда, в последний момент об этих самых средствах почему-то забыли.
Понять моих работодателей несложно. При любом развитие событий, а главное конечном результате, родина оставалась в выигрыше. Хотя и так было ясно, что вариантов не предвидится. И завершится операция торжественной церемонией в честь павшего героя.
Мою попытку сослаться на незнание арабского языка оставили без внимания. Объяснив, что местное население даже на родном языке слушать меня будет. А вот те, кто устраивали разные там беспорядки и диверсии, наверняка изъяснялись по-русски. И уж точно, сначала выслушают. А потом... чего мне, мол, бояться? Старые знакомые, там, в СССР, не избавились от меня, имея к тому все возможности. Стало быть, и теперь никакой опасности нет. Их логика не показалась мне убедительной. Просто выбора не оставалось. Переброска в тыл врага была делом решенным.
До Газы добрался без помех. Да и первая прогулка по городу прошла бы без последствий, если не выпускники университета Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы, встречавшиеся чуть ли не каждом шагу. Дело в том, что не один журнал «Гражданская авиация» составлял источник моих побочных доходов в Москве. Судите сами, глупо было придумывать несколько научных открытий в день, и не предлагать эту продукцию, в виде дипломов и диссертаций, нуждающимся в них студентам и аспирантам. Неожиданные встречи и все нарастающая час от часу популярность среди интеллектуальной элиты города по началу беспокоили меня. Но деликатность и гостеприимство жителей быстро рассеяли тревогу.
Военные, присматривающие за мной и полагавшие, что уже сегодня найдут в городе мое бездыханное тело, очень удивились, что их подопечный в полном здравии продолжает дегустировать кофе за счет местного населения, и собрал вокруг себя толпу любопытных. Чествование продолжалось до полуночи. Затем начались споры, у кого больше прав принять у себя высокого гостя. Честь выпала одному из аспирантов, какому-то сыну (по местному Бену) Ладена. Он и предоставил мне ночлег.
Пробуждение оказалось не менее впечатляющим. Вода, покрытая лепестками из роз. Ароматные полотенца. Неповторимый кофе. Автомобиль к подъезду. «В следующий раз непременно позову Марину»,- решил я. И тут же прогнал из головы ужасную мысль. Попробуйте пригласить свою знакомую прогуляться по улицам Газы, и вы поймете, почему пришлось отказаться от этой идеи.
Вояж по городу продолжался до тех пор, пока одна из вывесок с арабской вязью ни привлекла внимание. Было в ней нечто знакомое, родное до боли. Спутники приветливо закивали и пояснили. Новая российская благотворительная организация. ГРИЗС называет!
Расшифровка этих заглавных букв не потребовалось. Тем более что на порог уже вышел сам Благодетель. Ну, тот, кто основал еще ту Главную редакцию в Мароновском переулке. Обидеть его отказом, посетить их «скромное» учреждение было не более реально, чем воспротивиться моей командировке в саму Газу. Спутники в автомобили не стали меня удерживать. Соотечественники, все же.
Чекисты не удивляются. Они подозревают. Вот и в этом случае устроили настоящий допрос. Запираться было бессмысленно. Пришлось выкладывать всю правду. Начиная с той самой поездки на Крайний Север, куда, собственно, он, Благодетель, много лет назад и отправил нас с Мариной. А потом, не дождавшись, бросил на съедение Зудову.
Ну, я и рассказал о своих мытарствах в Еврейской Автономной области, побеге, журнале "Гражданская Авиация", исходе оленей с Чукотки на свою историческую родину, иммиграции в Израиль, психиатрической лечебнице "Абарбанель", работе на заправочной станции, в газете "Сенсации", вербовке спецслужбами, целях прибытия в сектор Газа, встрече с бывшими студентами и аспирантами....
Это хорошо, что вовремя вспомнил про психлечебницу в городке Бат Ям. Цепкий ум разведчика, почему-то ухватился, именно, за этот малозначительный эпизод. По его разумению, краткое пребывание в доме скорби, давало ключ к пониманию всего остального в моем рассказе. Бред, была его первая догадка.
Однако, стоп! Сумасшедшие даже в самой свободной стране мира не разгуливают просто так, не пересекают границы. Да и местные не стали бы со мной возиться и обхаживать, будь я просто сбежавшим психом. Выходило: он поймал ловкую каналью. Тут Благодетель вспомнил о нашей первой встречи. В милиции. (Ой! Не прост этот тип. Совсем не прост). Надо понаблюдать. Может быть, сам себя и выведет на чистую воду.
Так, буквально на следующий день, я стал работать в еженедельнике с броским названием "Свободная Газа". Писал статьи под псевдонимом Мухаммед. Их с оказией отсылали в Москву. Вместо отчета о проделанной работе. Наш главный читатель жил не в палестинском захолустье, а сидел в российской столице, на Лубянке. Как выяснилось позже, ужасный консерватор-ретроград. Даже название газеты вызывала у него идиосинкразию. Мои статьи приводили к несварению желудка. А одно то, что он не может покарать этого писаку (в смысле меня) росчерком пера, заставляли буквально лезть на стенку. Откуда его помощники и снимали в конце рабочего дня.
От гнева московского начальства меня спасало то, что конспирация вообще не предполагала никакой прямой или обратной связи. И то, что почта работала даже в одном направлении, можно считать грубым нарушением всех принципов разведслужбы. Но на Лубянке, видимо, решили: лучше провал, чем бесконтрольные действия агентов. Правда, контролировать нас они так и не смогли. Поэтому и босс-благодетель не интересовался содержанием еженедельника. Как у всякого начальника, у него были свои заботы.
О чем я писал? И что вызывало такой гнев в далекой России? Знаете ли, у нас работников пера есть одна задача. Нести правду читателю. И поскольку, все, что публиковалось в «Сенсациях», не всегда правильно принималось израильской публикой. То, по-моему, разумению следовало сделать еще одну попытку, здесь в Газе. Разумеется, придав статьям местный колорит.
Никому из местных жителей, например, не интересен рассказ о каком-то московском леопарде и шулере «Д». Но если этот самый кровожадный зверь сбежал из Газы, загрыз несколько оккупантов, а, добравшись до Москвы, излил свой праведный гнев на зрителей и артистов театра «Шалом» и, как герой, погиб от руки (тьфу!) поселенца Давида…. Это, уже совсем другой коленкор. Тут, сами понимаете, и пафос борьбы, и самопожертвование, и рок, от которого не скроешься ни за колючей проволокой, ни в собственной ложе столичного театра.
От черных мух-мутантов пришлось отказаться сразу, как только познакомился с местными насекомыми. Они были способнее, только что помянутого леопарда. А вот туннель в Египет произвел сенсацию.
В Москве она (сенсация), как всегда, стала поводом для очередного скандала, когда сведения об этом уникальном инженерном сооружении, каким-то чудом, стали известны египетскому послу. Египтяне сильно недолюбливали своих братьев из Газы. А потому, услугу, оказанную палестинцам столичными строителями, посчитали медвежьей. Мозаики с рубайями Омара Хайяма расценили, как намек, на других, иранских братьев-соперников, чье влияние в секторе постоянно росло. Короче, получился ближневосточный вариант истории с оленями.
В самой Газе наш еженедельник так же приобрел популярность. Понятно, в ГРИЗС работал местный переводчик. С него все и началось. Он оказался членом очень влиятельного клана. И когда ему в руки попала моя статья, тут же сообщил о ней своему Абу (папе). Последний не стал долго раздумывать. Пригласил меня, самым что ни на есть деликатным способом …. Закатали в ковер и перенесли в какой-то подвал. Разумеется, о насилии речь не шла. Но, если человек владеет такой информацией, следует соблюдать элементарные правила предосторожности. Ведь, не подлежит сомнению, те, кто построил туннель, тоже очень влиятельные люди. Кто они?
Глухая несознанка, к которой в подобных случаях прибегает наш человек, в мире ислама редкость. Даже праведники-шахиды предпочитают расстаться с жизнью, чем идти на такой отчаянный шаг, зная, к чему он приведет. Неверный, по определению, не может быть героем. Поэтому мои отрицательные ответы, НЕ ЗНАЮ, НЕ УЧАСТВОВАЛ, расценили, как угрозу. И это нагнало на них еще больше страха. Простой смертный не стал бы так разговаривать с самим Абу. Кто-то посоветовал подкупить меня. И тут же был пристрелен главой клана. Оскорбить такую важную персону деньгами…. Это же нарушение моральных устоев! Куда катится мир? Где уважение личности, такой личности?
Если честно, то я не до конца разделял его возмущение. В конце концов, у меня в голове уже созрело несколько признаний. Опыт работы в журнале «Гражданская авиация», позволял быстро сориентироваться в сложившейся ситуации. Но поспешность в таких делах вряд ли уместна. Требовалось соблюсти этикет. Успокоить Абу, ответной любезностью. Например, примирительно улыбнуться и перевести разговор на нейтральную тему. Так и сделал: сказал, что наслышан о том сказочном кофе, который готовят у него в доме.
Папа, в смысле Абу, как-то растерялся и окончательно скис. Расценив комплимент, как намек на то, что рецепт приготовления кофе - не единственная информация, которой располагает о нем мое окружение. В том, что оно, окружение, у меня есть, он уже ни чуть не сомневался. Понятно, вопрос о строительстве туннеля отпал сам собой. И так ясно, кто все задумал и воплотил в жизнь.
Немая сцена. Сладкие, беспомощные улыбки. А в глазах лишь мольба о снисхождении. Мне даже стало как-то не по себе. Ну, не звери же мы. Преодолеть неловкость, как всегда помогла шутка. Поинтересовался, как они собираются возвращать меня в ГРИЗС. И весело посмотрел на ковер. Абу и его приближенные смутились еще сильнее и густо покраснели.
«Восточные люди так чувствительны и ранимы»,- подумал я, покидая подземелье. И в это время, как бы в унисон моим мыслям, в подвале прогремели пистолетные выстрелы. Похоже, задание по умиротворению Газы было выполнено.
Но оставалась ГРИЗС.…Так я полагал, приближаясь к знакомому зданию. Заблуждение быстро рассеялось. Комнаты редакции оказались пусты. На столе шефа-благодетеля лежали какие-то вскрытые пакеты, а в них мои статьи. Те, что мы отправляли в Москву. Они вернулись обратно. Видно, терпению руководства пришел конец. И они таки нашли оказию, чтобы сообщить, что думают о свободе, о Газе, моем Благодетели и обо мне лично. Глава и прочие сотрудники ГРИЗС, очевидно, ознакомились с этим мнением чуть раньше. А потому всем дружным коллективом кинулись искать этот злополучный туннель в Египет. Успеха, им!
Ну, а я сдался первому же израильскому патрулю. Отрапортовал о выполнении задания Дову, чем не мало озадачил его. К подобному обороту событий ни он, ни его начальство готовы не были. Обратно меня так быстро, да еще в полном здравии никто не ждал. Возникло небольшое замешательство. Военных попросили не торопиться переправлять задержанного через границу и оставить у себя до особых распоряжений.
АФРИКАНСКИЙ ИЗГИБ.
Распоряжения последовали через десять минут. Мы даже кофе не успели допить. А еще, час спустя, меня погрузили на армейский грузовой самолет, летевший, куда-то на экватор, в страну желто-зеленых саванн.
Вы, наверное, уже забыли, что я вообще-то, никакой не журналист, а почвовед-мелиоратор. Прочтите, обязательно прочтите IQ-13. Дов об этом, наконец, вспомнил. А до этого момента все время отмахивался от моих настоятельных просьб. Дать возможность заниматься своим прямым делом. Понятно, в Израиле мне применения не нашли. Все вакансии были заняты. Родственники, знаете ли, есть у всех. Зато за несколько тысяч километров от новой родины, вдруг, открылась одна. Случилась там одна история.
Противоречивые слухи о ней сразу достигли наших берегов. Помню в «Сенсациях» писали, что лев-людоед напал на работавшего в поле мелиоратора и съел его!!! Полное вранье, короче. Еще тогда я доходчиво объяснял главному редактору, не может этот хищник напасть на представителя нашей профессии. Взять, например, меня. Ну, какой хищник захочет связываться. Вон, имя им легион: Зудов, Дов, Благодетель, сам он, наконец. Все пытались, а что вышло. Лишь после суда ему стало ясно: история с львом и почвоведом-мелиоратором, бессовестная ложь.
Более того, тот почвовед был мой знакомый, однокурсник. Лишь годы спустя, удалось восстановить картину тех трагических событий. Не буду вас томить. Все вышло как раз наоборот. Коллега сидел себе в саванне, в яме (у нас это называется почвенный разрез) и, вперив свой взгляд в одну из ее стенок, думал о чем-то своем.
Мимо проходили массаи. Слышали, наверное: живет там такой воинственный народ. Шли они на праздник. Один юноша их племени в этот день должен был стать полноценным мужчиной. Но это не то, что вы подумали. У массаев, подобная процедура проходит совершенно иначе, чем у нас, белых людей.
Если, кто забыл, напомню. Европейский мужик для подобного ритуала, всегда ищет женщину, чтобы покорить и унизить.
У гордых массаев такой способ достижения зрелости и мужественности может вызвать только презрительную улыбку. Мужчиной у них становится тот, кто одержит победу или хотя бы бросит вызов более сильному противнику. Поэтому массай выбирает льва. А, найдя его, подкрадывается сзади и… опять не угадали... дергает за хвост. Львы в Африке давно привыкли к этой невинной шалости. Они, просто, не обращают внимания на подобное озорство. Лежат себе под деревом отдыхают.
Вот и наш юный массай подполз, вскочил, дернул. И тут бой барабанов, поздравления, подарки, танцы.
Коллега-почвовед посмотрел, потанцевал, выпил кокосовой водки, снова потанцевал, еще пригубил. И тут его обида взяла.
Мой предшественник не был юношей. А, совсем напротив, здоровым бородатым мужиком. Деликатности ноль. Он-то и мужчиной (на европейский лад) стал без всякой обходительности. Думал, что и со львом надо вести себя так же. Подкрался и рванул.
Лев взвыл. Больно все-таки. Решил наказать наглеца. А наглец вошел в раж. Увернулся и сам залепил царю зверей оплеуху. Слово за слово. Точнее, оплеуха за оплеухой. Почвовед выхватил у одного из массаев копье…. И для бедного льва все кончилось совсем плохо. Не стало льва.
Праздник, конечно, был испорчен. Все африканская фауна, видя такое озверение, кинулась кто куда, как при пожаре. А массаи гурьбой побежали жаловаться представителю ГРИНПИС. Дело-то серьезное. Если львы не вернутся, значит, со временем исчезнут и мужчины. А это поставит племя на грань вымирания. Бежать пришлось далеко.
Пока искали этого представителя, мой коллега протрезвел. Оценил ситуацию. И поскольку был не только европейцем, а еще и российским почвоведом, решил избавиться от вещественных улик. Съел бедное животное сырым и без соли.
Не знаю, как действует на человека львиное мясо, но рассказывают, что несколько недель в саванне гиены не хохотали, а плакали. Так все и продолжалось, пока не появились инспекторы ГРИНПИС.
Бытует мнение, что человек выбирает себе специальность. Наивное и глубокое заблуждение. Все как раз наоборот. Не важно, чем вы интересовались в детстве, где учились, о чем мечтали. Если у вас нет воображения, а душа как подметка, вам прямая дорога в начальники. Если же есть и то, и другое, да вдобавок еще и порывисты, как мой
сокурсник, и не скрою, ваш покорный повествователь, не отвертитесь: ПОЧВОВЕДЕНИЕ и МЕЛИОРАЦИЯ ваш удел. Ну, а коли сварливы, придирчивы…. Идите, устраивайтесь работать в ГРИНПИС. Туда вам и дорога.
Мой коллега знал эту публику, чувствовал за собой некоторую вину. А потому не стал искушать судьбу и пустился в бега.
Весть о случившемся разнеслась далеко за пределы черного континента. Первыми об освободившейся вакансии узнали товарищи Дова. И, понятно, прислали за мной военный самолет. Что ж тут необычного?
Африка в ожидании нового почвоведа-мелиоратора бурлила. ГРИНПИС протестовал. Львы попрятались. Массаи забросили свои стада, и каждый день выходили на демонстрации.
Когда самолет приземлился, крики «Долой!!!» прокатились по всему летному полю.
Я приоткрыл дверцу и легко спрыгнул на землю. Толпа разбежалась. То был не испуг. Понимаете ли, мы, белые люди для африканцев все на одно лицо. К тому же мою физиономию, как и лицо предшественника, украшала борода. Издалека, бедолагам показалось, что беглый мелиоратор вернулся.
Сотрудники ГРИНПИС быстро обнаружили мое полное не сходство с провинившимся коллегой. Ну, во-первых, воспитание. Я первым же делом принес свои извинения за случившееся. Постарался успокоить, сказав, что вовсе не питаю неприязни ко львам и прочим представителя семейства кошачьих. Пообещал опубликовать в местной газете статью о героических похождениях одного леопарда в Москве, африканских мухах-цеце в электромагнитном поле, предложить новый, прогрессивный метод выпаса рогатого скота в саванне …. Ну, и рассказать многое другое из жизни животных.
Подозрений не рассеял. Почвовед все-таки. Но обстановку разрядил. Наш кортеж тронулся. И через полчаса я оказался у входа в гостиницу. Персонал выстроился шпалерами. Все знали о недавних событиях. И каждый желал своими глазами увидеть, как выглядят представители этой кровожадной профессии.
Единственным моим желание было развеять их заблуждение. Улыбки, примирительные жесты – все это, казалось, уже приносит успокоение людям. Заставляет их поверить, что даже знания о почве не обязательно превращают их обладателя в неукротимого и безжалостного монстра. И тут мне подали поднос с чем-то ароматным….
Признаюсь, я был очень голоден. За весь многочасовой перелет мне не удосужились предложить ничего, кроме жидкого кофе. После кофеен Газы, это пойло вызывало лишь
отвращение. Нежный запах свежеиспеченного хлеба, как мне померещилось, исходил от подноса. Руки сами потянулись к тому, что так напоминало своим внешним видом румяный лаваш. Никто не успел предостеречь от ошибки. Лишь вкус мыла во рту дал понять, что мои зубы безуспешно пытаются справиться с полотенцем, которые по заведенному правилу предлагали здесь всем постояльцам.
При иных обстоятельства, все бы посмеялись над незадачливым туристом. Но перед ними стоял не турист, а почвовед, который уже почти уверил всех окружающих в своем миролюбии. Лжец и кровожадный хищник, который раскрыл свое истинное лицо, лишь к тому представился повод. Вот он, стоит перед вами, стиснув зубы. Его алчная утроба готова переварить все и вся.
Прислуга с криками разбежалась прочь. Вооруженная охрана заняла позиции за оградой. ГРИНПИС ликовал. Никакие уверения в миролюбии больше не действовали. С этого памятного дня въезд почвоведам в Африку был запрещен. Срочно вызванный самолет отвез меня обратно в Израиль.
Ожидать пышной встречи не приходилось. Девушка на паспортном контроле, нудно допытывалась, как это я умудрился пересечь столько государственных границ без единой отметки в паспорте. Пришлось дать телефон моих «покровителей». Но они, видимо, были оповещены о моем прибытии. И потому упрямо не отвечали. Лишь, спустя несколько часов, к зданию аэропорта подкатил старый, потрепанный «Фиат». Из него вышла Марина и с грустью в голосе изрекла, как когда-то в Иерусалиме-0: « Знаешь, Дов, опять сбежал».
ID:
504001
Рубрика: Проза
дата надходження: 08.06.2014 19:11:31
© дата внесення змiн: 08.06.2014 19:11:31
автор: Михаил Брук
Вкажіть причину вашої скарги
|
