Жизнь в стиле Decadance, курить как в кино, дым кольцами выпускать из тонкого мундштука, сидеть раскованно, без зажимов, носить кольца на большом, красное в интерьере, когда ночь сметает условности и рамки. Когда на экране монитора появляется Рината Литвинова. (Богиня) Ее образ. Ее гротеск. Ее невыносимо - рафинированную сладость. Ее умение любить и отдаваться этому целиком, жертвовать, ее готовность умереть за любовь, с высоко поднятой головой! А в осеннее воскресное утро она рыдает над старыми фотографиями. На минуту признаваясь себе, что прошлое так и никуда не ушло, что оно все-таки живет внутри нее. Всматриваться в фотокарточку, пытаясь вспомнить привкус его губ. Она восхищается Фридой Кало. За умение сочетать любовь и боль, сплетать их в одно целое. За умение рисовать боль, рисовать болью и продолжать любить, когда другие бы сломались и предпочли уйти. Гордость. Один из самых страшных грехов, от которого она никогда не сможет избавиться. Сколько же раз она не давала сделать шаг на встречу, заставляла уходить не оборачиваясь. Она всегда оставляет за собой право поступать, как она хочет, а не так, как нужно или как от нее ждут в данный момент. Включать шестое чувство, руководствоваться интуицией, слушать внутренний голос. Не жалеть ни о чем. Подолгу смотреть кому-то в глаза. Играть в такую игру. Читать их как книгу, оценивать, видеть насквозь, разгадывать тайну, проверять на наличие страха. Сканировать. Молчать. Когда слова не нужны. Когда они разрушительны. Молчать с кем-то, кто понимает без слов. Молчать, когда молчание может четко очертить контур. Быть свободной. Расставлять руки в стороны и чтоб тело обдувал сильный ветер. Говорить НЕТ чаще, чем да. Быть скромной. Не говорить о себе, пока не спросят. Не выпячивать наружу свои мысли, чувства, материальные и духовные ценности. Одиночество. За возможность принадлежать себе. Быть настоящей. Проводить глубокий самоанализ. Зализывать раны. Она не может не писать. Потому что кто-то играет на деньги, кто-то пьет, а она пишет. Это ее способ забыться. Это ее лекарство. И если она перестанет периодически выливать из себя боль на бумагу, она просто захлебнется. Поэтому, она не может не писать. Она часто вспоминает Киру Муратову. За парадоксы. За сумасшествие и абсурд в сочетании с кислой реалистичностью жизни. За наложение звуков. За глубокий психологизм, граничащий с истерией. За то, что она заставляет нас посмотреть на себя в зеркало. Ее манит север. Теплота, которая прячется в его сущности. Контрасты. Желание уюта. Она любит север за обостренность всех чувств. За откровенность. За щемящую тоску в горле, а еще северное сияние. Эйфорию. Небесный пожар. Ощущение чуда. Ну и конечно же северное море. Его бесконечный обжигающий холод. Его режущий кожу лезвием бриз. Волнительное состояние безысходности, его монохромную даль. Дороги. Узкие тропы и магистрали. Они всегда ведут куда-то. Заставляют оставлять что-то позади и устремляться на встречу чему-то, вызывая необъяснимое чувство грусти и волнения. Ваниль. Предвкушение праздника, запах любви. Здорово, осенью, когда за окном идет дождь, сидеть в уютном кафетерии, пропитанном запахом ванили. Гроза. Когда она застает врасплох. Электрические разряды, разбивающие небо на осколки, пуская по нему глубокие трещины цвета индиго. Время от времени она страдает от приступов мигрени. Ее убивают яркие цвета и посторонние звуки, сдавливают виски и ей так хочется посидеть в полной тишине в комнате без окон и электричества. Бежать на рассвете босиком по утренней росе. Навстречу новому дню, навстречу солнцу. Ощущать под ногами землю, чувствовать, как она впитывает в себя ее хроническую усталость.
Почему ее так тянет к старым домам? К этим полуживым призракам, свидетелям сотен судеб. Она любит смотреть по ту сторону стекла, подниматься вверх по спирали скрипучих ступеней и чувствовать чье-то неуловимое присутствие. Вырастающие из плоти домов скульптуры мифических героев, сказочных персонажей, химер и фурий, многогранность и пышность, контрастность и напряженность, Барокко и Рококо утоляют ее жажду по пути домой, спасают день за днем от острой нехватки красоты. Ощущать конечностями неживой холод мрамора, внимательно изучать его красоту, упакованную в вечность. Она любит находиться в помещениях с высокими потолками, где легко дышать, где голос как-то странно отбивается от стен, создавая иллюзию расширения пространства и легкой отстраненности. Люди…. Люди ее привлекают странные, это люди из ее мира, с тонкими длинными пальцами, тревожной улыбкой и неуловимой грустью в зрачках. И внутри них течет и течет по кругу голубая кровь, делая их с каждым днем все более уязвимее, и тоньше.
ID:
148858
Рубрика: Проза
дата надходження: 08.10.2009 00:31:05
© дата внесення змiн: 08.10.2009 00:31:05
автор: Катя Куприна
Вкажіть причину вашої скарги
|
