Мы давно существуем на белом,
несмотря вообще ни на что,
даже видя, что мир недоделан,
непродуман за спинами штор,
как, тщетою ведомый, растоптан,
вмят тяжёлой подошвой в бетон…
До сих пор, дура дурою, оптом
ты берёшь его гаерский тон.
Он всё так же несчастных по крышам
к роковым безрассудствам ведёт.
Мы его никогда не допишем,
превращая паденье в полёт.
Пусть летит, и как будто – бескрыло,
но душа эти крылья взяла,
раз - широкие крылья раскрыла,
два - забыла мирские дела.
Мы его передвинем правее –
этот шкаф, где Корнель и Дюма,
но зачем прогонять котофея
и работать всю жизнь задарма?
Врубим что-нибудь. Скажем, Кобейна!
Почитаем Крылова (про сыр),
и не станем выкатывать бельма,
видя свой сногсшибательный мир.
