Люди пишут от скуки, от нечего делать,
ради денег и славы, чтоб быть на виду
и купаться в постелях хорошеньких девок,
а порой, чтобы просто с собой быть в ладу.
Удивительно! – это во мне всё смешалось.
Плюс – пишу и о том, о чём лучше молчать,
чтобы худо какое-то в жизни не сталось,
чтобы смог я увидеть когда-то внучат.
За курортные вирши меня не посадят,
а вот как «освещаю» я шахтную жизнь,
мне такое гэбэшники сходу приладят –
на карачках вползти не смогу в коммунизм.
А его с чистым сердцем ведь я созидаю,
и не где-то в НИИ, а в шахтёрском краю.
Только в строчках рифмованных я отражаю
никудышную жизнь, и не только мою,
а строителей всех, кто со мною возводит
лучезарную сказку грядущего дня.
По дороге к нему большинство нас уходит,
ни хрена для себя в жизни так не приняв.
В моих строчках патетики праздничной нету,
да и лозунги я повторять не могу.
Привлекут вот за это поэта к ответу
и пошлют корчевать под конвоем тайгу.
А поэтому прячу я всё под подушку, –
что давно написал, что сегодня пишу.
Жизнь мою государство продаст за полушку,
но, а я за неё-то дороже прошу.
Потому-то курортным стихом забавляю
окружающих, славя влюблённых людей,
ведь они свой природный инстинкт проявляют
и, конечно, без всяких высоких идей.
Воспеваю в стихе обоюдную радость
и божественность акта слияния тел.
Это самое лучшее, что нам досталось,
хоть творим мы при этом порой беспредел.
70-е годы
