Я знаю, придет зима, как приходит всегда.
Тепло сохранит лишь юг, да и то не всё.
Но так же будут опаздывать поезда;
и снег посверкивать будет, как луг росой.
Будут красавицы плыть в соболях, в пальто.
Кому-то не хватит денег на сапоги.
Кому-то расплющит неожиданное авто
череп, и вытекут на снег его мозги.
Будут не все возвращаться к себе домой.
Не все самолеты выпустить смогут шасси.
Ничего не изменится ни сейчас, ни зимой;
ни в тридевятом царстве, ни на Руси.
Печь будет давать тепло. Дровосек валить лес.
Палача не остановит ни одна своевременная стрела,
как ни в одной сказке не отскакивают от принцесс
головы, или лучше сказать, тела.
И мы будем в них верить, если нам мало лет!
Хотя кое-что изменилось под чертами лиц
(дети видят во сне не то чего, вовсе нет,
а то, что умеет девка, склонившись ниц).
Но если не замечать мелочей, некоторых деталей,
то со спокойной душой можно свалиться в сон,
потому что уверены, что уснем, как и прежде спали;
та же будет зима, и более та же, чем испокон –
потому что явь лишь одна – это сейчас и здесь.
Прошлое перегибает палку, невнятно, глухо.
И отсутствует под руками, неощутимо днесь.
Настоящее тяжесть имеет тела, былое – духа.
Хорошо мне известна, что пифии, карта дня
грядущего: не щадит унылость
Ни одной черты: ни кочки, ни тли, ни пня
с той поры, как время остановилось.
