Сидят на скамейке старик со старушкой,
На солнышке греют бока.
Он шепчет ей ласково что-то на ушко,
Она улыбнулась слегка...
Они друг для друга отрада, опора,
Защита от горестей, бед.
Возможно, и к Богу отправятся скоро,
Но пусть доживут до ста лет.
А люди проходят, любуются парой,
Кивая на них головой:
Не стала любовь ни уставшей, ни старой,
А выглядит свежей, живой.
Но кто её знает, на самом-то деле,
Судьбу этих двух стариков?
А вдруг он в чужой просыпался постели,
Избавясь от вечных оков?
И лишь со второй или, может быть, с третьей
Нашёл то, что долго искал.
С ней зорьку у речки встречал на рассвете,
Дарил эдельвейс среди скал...
А может, когда-то, спасаясь от боли,
"Семью" разменяла она,
Устав исполнять в ней последние роли,
Испив эту чашу сполна.
Пройдя лишь пути своего половину,
Она для себя поняла:
Тащила дырявую напрочь корзину,
И с ним лишь покой обрела.
А может, украдкой решили когда-то
Попробовать на стороне
И с кем-то чужим провожали закаты,
Мечтая вдвоём в тишине.
Но выйдя потом из порочного круга,
Вернулись обратно в семью.
Набегавшись вдоволь, простили друг друга,
Любовь оживили свою.
Да как бы там ни было - это неважно.
Сейчас, по прошествию лет
На лавочке вместе сидят так вальяжно,
И мчит по волнам их корвет.
Чужая семья, говорят, что потёмки -
В сердца эти не заглянуть.
В любви, как в искусстве: и сложно, и тонко -
У каждого к счастью свой путь.
