Барбут.
Барбут – это место, где играли в карты на деньги. Если мысленно представить - такой себе пещерный вариант казино. Собирались картёжники в двух малинах основной и запасной, по улицам Лизогуба и Гарибальди соответственно. На Горибальди у Славуты был запасной вариант, т.к. оттуда уйти от ментов было труднее и он женился на Вальке Губатой, грубой скандальной девице и сюда захаживали всё реже. А вот на улице Лизогуба было просторней и безопасней. После смерти родителей, на 1 этаже 4 этажного дома Эдику – художнику досталась шикарная 4 – х комнатная угловая квартира , удобная тем, что при перекрытии милицией парадной и подъезда, можно было через окна выскочить на две улицы и узкий переулок, а там по лестнице и спуску скрыться на таможенной площади в порту или в лунопарке бульвара. В карты я не играл, так, как ещё тогда в студенческие годы Бог дал понять, что этого мне делать нельзя. Если я играл на интерес, то практически всегда выигрывал, но стоило сесть играть на деньги Фортуна тут же отворачивалась и я проигрывал довольно внушительные суммы, что также останавливало желание. После третьего проигрыша, дал себе слово – играть не буду, но часто сопровождал Серёгу, по кличке Серый , в качестве охранника, моего школьного товарища по Большому Фонтану, который уже к тому времени имел две ходки и на зоне поднаторел в игре в карты. На барбуте воры, сутенёры, бандиты спускали наворованное, награбленное, отобранное, присвоенное чужое добро. Эдик, как хозяин и официант по неволе, обслуживал столы, имел от этого комиссионные, также зарабатывал на приобретении водки, продуктов, сигарет, наркотиков, главный же доход давало своеобразное ростовщичество, при отсутствии денег у игравшего, он закладывал ему дорогую вещь, как правило за 25% от стоимости и если клиент не отыгрывался, то Эдик оставлял эту вещь себе, имея 75% навара. До описываемых событий жизнь батбута протекала относительно спокойно, как то объяснялись , договаривались, без драк поножовщины и стрельбы. Каждый игрок приходил со своим охранником, каждый знал, что охранник вооружён и вели себя за столом достойно. Но однажды ранней Осенью 1971 года, через год после эпидемии холеры в Одессе, на огонёк заглянул бандит и убийца Алик, по кличке Дурко, он только что откинулся из тюрьмы, где отсидел 4 года строгого режима за убийство, за предыдущее убийство он отсидел только год, т.к. его причастность не доказали, а блатные , знавшие, что убил, он показаний не дали. Встречали его помпезно вначале у ворот тюрьмы двое воров в законе Кугут и Селантий, а затем в ресторане у Фимы Хаиса. С этого посещения и начались собственно неприятности, а именно драки разборки, поножовщина, шулерство. Барбут начал умирать, никто не хотел садиться за стол с негодяем, от которого можно было ожидать любой неприятности. Дурко боялись за безбашенность, отчаянность, физическую силу и безжалостность. Совладать с ним не пытался никто, но ходили упорные слухи, что сходняк его приговорил. В тюрьме Алик научился играть в карты, там же его обучили приёмам шулерства. Он легко мог себе сдать 4 туза, прочесть по рубашкам карт карты игроков, если эта колода была в ходу хотя бы 3-4 раза. Поэтому , если с ним всё таки садились играть, то на каждый кон распечатывали новую колоду карт. Но это спасало лишь частично, если он не мог прочесть карты соседа, то сдать себе 4 туза мог, а если не получалось, то недостающего вытаскивал из рукава…………..
День выдался пасмурный. С утра моросил дождь. На улицу выходить не хотелось. Но я обещал Серёге Серому сопровождать его на барбут и обеспечить охрану, стоять несколько часов кряду у стола и прикрывать спину. На душе было неспокойно, сердечная дрожь не давала сосредоточиться, внутренний голос подсказывал , что-то должно произойти ужасное, я подошёл к окну, прочёл одну единственную молитву , которую знал и перекрестился 3 раза. Немного отлегло. Прилёг на диване, взял томик М.Ю. Лермонтова, открыл середину, первый попавший в поле зрения стих « Нет, не тебя так пылко я люблю….». Сердце сдавила тоска, к глазам подкатили слёзы, а кого люблю я и кто искренне любит меня, 3-4 общедоступных проститутки, которые за пару папирос с планом, бутылку коньяка, блок сигарет или жвачки обсасывали, облизывали, мочалили меня до изнеможения, а утром, после бурной ночи это чувство глубокого омерзения и эти клятвы « никогда больше». Затем отходняк на занятиях, обеденный перекус и снова на вечер в эту грязную жизнь. Я перешёл на 4 курс медина , пора было решать с кем я и что впреди. Но мне исполнилось только 19-ть и твёрдое решение не приходило. В особенно острые периоды омерзения, я закрывался у родителей в своей комнате на пару недель, наслаждаясь одиночеством и чтением классики. За это время покоя внутри меня набирал силу монстр буйства и сексуальной энергии и снова хазы, малины, притоны, барбут и студенческая общага, где можно было снять градус гормонального возбуждения. Стук в дверь вывел меня из состояния забытья. Наверняка это стучал Серёга, мой бывший соученик, а сейчас местный авторитет среди бандитствующей молодёжи Фонтана. В карты Серый научился играть на зоне, но играл, без шулерских приёмов и часто вступал в разборки с шулерами из криминальной среды и тут наступала пора русской рулетки и она с Богом решали кому жить кому умереть.
-----Поднимайся, поднимайся , мы должны сегодня ещё многое обсудить и подготовиться к началу игры. На барбут придёт играть Дурко. Возьмёшь с собой волыну и вот это, он разжал кулак и показал лимонку. Если я схлеснусь с Аликом, долго не думай, смотри на мою левую руку, я покажу последовательно три пальца, на третьем дёргай кольцо и ломимся в дверь. Постарайся стоять ближе к двери и чтобы она была отперта, для этого у Эдика возьмёшь ключ, он ведь твой должник.
----Ты что сбрендил, хочешь устроить бойню из которой неизвестно кто выберется.
----А сколько по твоему можно терпеть эту падаль. Я уже не могу. Сходняк его приговорил. Жаль, не замочил его на зоне, замочу здесь. На душе стало совсем тоскливо.
----- Если боишься , я пойду один. Вот момент. Когда можно было бы решить, где я и с кем. Но как я мог признаться , что я не хочу никого убивать, откажись, он счёл бы это за трусость и я полез на чердак за дедушкиным револьвером, с его слов револьвер дважды участвовал в русской рулетке и однажды застрелил прапорщика Соколовского, почему я запомнил эту фамилию, ах да я занимался со Славиком Соколовским в восьмилетке, в будущем гордостью украинского бокса. Достал револьвер аккуратно протёр его от ружейного масла, набил барабан патронами и взял 7 запасных……
Собирались у Эдика – художника долго. Мокрые и злые игроки, входя в квартиру , сразу требовали водки. Серый и я , понимая ответственность и важность момента, не пили, внутреннее напряжение нарастало. За стол сели напротив друг друга Алик-Дурко и Коля Банабак, Зовен и Серый. К столу подошёл Эдик и принёс блок из двадцати колод карт.
---Засветите бабки , каждый достал пачку ассигнаций. Вот четыре туза, он положил пиковый рядом с Аликом, трефовый напротив Зовена, червовый напротив Банабака, бубновый достался Серому. Теперь я смешаю тузы в калоде, какой первым выпадет тот будет сдавать. И Эдик начал тасовать карты. Все замерли. Первым выпал трефовый туз, Алик недовольно скривил губы. Игра началась. Подозвав Эдика, я попросил у него ключи от двери, подвинул тумбу , которая могла помешать при отступлении, незаметно провернул ключ в замке и замер. Левая рука державшая в кармане гранату вспотела и та скользила в ладони, что было в этой ситуации недопустимо. Я вытащил из кармана руку, отёр платком ладонь, затем сунул в карман руку с носовым платком и аккуратно вытер пот с металлических квадратиков смерти. Распечатали 5-тую колоду и тут Серый заметил, как у Алика упала на пол карта, это заметил и Банабак и с криком « падла» хотел ударить Дурко в лицо, но тот увернулся, схватил с соседнего стола нож, которым нарезали колбасу и хлеб, сбив несколько рюмок водки, с разворотом, со всей своей бешенной силы ударил Колю в область сердца. Тот , как подкошенный упал лицом на стол. Не успели мы опомниться, как с улицы стоящие на стрёме заорали « менты». Серый успел мне шепнуть « я пустой, я останусь, а ты рви». Я выскочил из двери, парадная уже была перекрыта, побежал по лестнице наверх. Открыв люк влез на чердак, пробежался по балкам перекрытия в самый дальний угол длинного дома, разобрал черепицу, вылез на крышу и уложил черепицу обратно и спрятался за дальней трубой дымохода в небольшую нишу. Глухо доносились крики, милицейские сирены, стрельба, но через 20 минут всё стихло и начались долгие часы ожидания. Я реагировал на каждый шорох, каждого голубя, который с шумом влетал в вентиляционное окно чердака. По уже имеющемуся опыту знал, что высовываться не стоит, до завершения работы следственной бригады, а это может затянуться до утра. Просидев несколько часов, как мне показалось, прослушав тишину, спустился на чердак, снял все бельевые верёвки, забрался в нишу и начал вязать канат, с помощью которого предполагал спуститься с крыши. Забрезжил рассвет, верёвка была готова, теперь нужно было выбрать место отступления. Глянул вниз, прямо у дома разросся большой куст сирени, спускаться буду здесь твёрдо решил я , если не хватит верёвки упаду в куст , он хоть и жёстко, но примет тело. Привязал канат к решётке окна чердака, бросил сначала лимонку в куст, ладонями прикрыл уши и зажмурился, но взрыва не последовало, бросил вниз револьвер и осторожно стал спускаться, оставалось всего два этажа, но верёвка закончилась, конец я намотал на кисть правой руки, она резала мне ладонь, я раскачивался на ветру и с ужасом смотрел вниз, до куста оставалось метра 3-и. Наверх взобраться уже возможности не было, кисть от усталости разжалась и я рухнул, как мешок в куст. Исцарапанный в изорванной одежде ещё не оправившийся от падения, но улыбающийся и счастливый нашёл в кустах, принадлежавшие мне предметы и медленно оглядываясь и прячась за деревьями, пробрался на территорию психоневрологического диспансера, где недавно проходил практику, там в беседке, в которой студенты обычно обедали и пили пиво, просидел до восхода солнца, как мог привёл одежду в порядок и уже в толпе спешащих на работу , благополучно добрался до дома.
Хотел уснуть но сон не приходил, перед глазами мелькали картины происшедшего, я перекрестился и поблагодарил Бога за подарок свободы и возможность продолжить путь к диплому врача. Через день узнал, что повязали всех, ушёл только я . С понедльника стал исправно посещать занятия в институте и залёг на дно на долгие 3-и месяца. Бог несмотря на мои уклонения от праведного пути, всё возвращал и возвращал меня на прямую дорогу, подкладывая раз за разом спасительную соломинку над пропастью, по которой мне удавалось переправиться на добрую сторону жизни и сохранить себя. Над ухом уже звучал звоночек в его монотонном звуке можно было различить «ос-та--но-вись"
ID:
501284
Рубрика: Поезія, Лірика
дата надходження: 26.05.2014 09:57:27
© дата внесення змiн: 18.09.2014 11:46:28
автор: doktor
Вкажіть причину вашої скарги
|
...да, Лермонтов и на "малине" - Лермонтов! 
