|
(Поэма)
Валерии Сачевской
I
Когда-то герцогиня Крушенье
Была прекрасней пиерийской розы.
Весь высший свет – граф Шарль де Пуатье,
Граф Карл Дюпон и герцог Мармарозе –
В её попали дьявольские чары
И были красотой опьянены,
Но герцогиня их не замечала,
Мечтая всё о сказочной любви.
Граф Карл Дюпон и герцог Мармарозе
Не признавали равенства закон,
Сражаясь на дуэли, и вопросы
Все чаще отражали гильзы звон.
И каждый задавал их герцогине
По слухам и «услышкам» без конца.
О том она жалеет и поныне,
Что не нашла достойного словца.
Была она в ту пору так невинна,
И так юна, как розовый бутон,
Что чудилась в сих казусах повинной,
Завидев в том причинный пантеон.
II
Но раз бедой ей благо обернулось,
Причиной горя стала Красота.
Тогда весь мир у ног перевернулся –
Опорой оказалась голова.
«Граф Карл Дюпон застрелен на дуэли!»,
И тот же час догадки поползли:
«Ведьма! Граф Дюпон застрелен!
Господь её чумою наградит!»
Но слухам жить отведено недолго,
И вскоре обратились они в прах.
Гораздо дольше жизнь и больше толку
От совести в уме и на устах.
III
Однажды герцогиня полюбила,
Уверясь в том, что обрела мечту,
И вскоре свои чувства обратила
В кольцо и белоснежную фату.
Сей брак был заключен не по расчету,
По страсти, но была ли в нём любовь?
Теперь уже никто не держит счёту,
Когда кипела страсть и стыла вновь.
IV
В том браке родилось четыре сына
И дочь, на мать похожая, – Лизон,
Прекрасная, как алая малина,
Величественна, словно царский трон.
Она была любимицей средь братьев,
Опека их томила в ней кураж.
А в ней, за полотном изящных платьев,
Скрывался неуёмный эпатаж.
Она училась с искренним азартом,
Знакомилась с различными людьми,
Считала доли истинным подарком
Возможность быть любимой и любить.
V
Когда Лизон минуло восемнадцать,
Ей матушка сыскала жениха.
Лизон не стала ей сопротивляться,
Коль партия казалась неплоха.
Она ещё ни разу не влюблялась,
И сердцем, и душой была вольна,
Упадку никогда не поддавалась
И с детства не бола никогда.
Стремилась к просвещенью и познанью,
Поэзия – была её любовь
И музыка, трепавшая сознанье,
Вливавшаяся чувственностью в кровь.
Доступно было ей познанье страсти,
Ясно мировоззрение людей,
Она могла измерить цену власти,
Но всех сокровищ драма ей милей.
Она мечтала быть в кругу хваленья,
Волнительно пристукивать ногой,
Она брала от жизни впечатленья
И каждый раз старалась быть иной.
Она всегда нуждалась в ощущеньях
И в яркости пленительных огней,
Ей новый опыт был освобожденьем
От блеска праздников и тусклости церквей.
VI
Сейчас, за две недели до венчанья,
В ней что-то изменилось навсегда,
Как будто с прежней жизнью расставанью
Способствовала новая пора.
Сейчас она сидит в библиотеке,
Играет для простушки, рвёт струну,
И сложно в её взгляде не заметить
Какую-то чужую простоту.
- Тебе, Мари, главу вскружил когда-то
Дурманящий звук плачущей струны. –
И вдруг упали кольца из агата,
Как будто деве пальцы обожгли.
И веер так внезапно выпал наземь, –
Ей в глаз попала пыль с его пера,
И ненароком северскую вазу
Мари рукой столкнула со стола.
Тогда Лизон на миг простилась с духом,
Он будто бы оставил её плоть.
В ней что-то закипело и потухло,
Сумело что-то сердце уколоть.
Она поспешно, ласково и живо
Прервала заунывную игру,
И бережно платочек положила,
Чтобы простушка вытерла слезу.
Мари пропела тоненько: «Играйте
дотоле, чтобы вырвалась душа!».
Дворянка ей ответила: «Внимайте!» –
И к скрипке потихоньку отошла.
И вновь смычок зарделся дивным звуком,
Какой блаженство муки даровал,
С глухим её сливаясь сердца стуком,
Напомнил он дворянке светский бал.
VI
Тогда они впервые повстречались…
(Упорно лица маски стерегли).
Среди толпы она лишь выделялась
Лицом, где сочный пламенчик бродил…
Она была дворовою прислугой,
Хотя и полукровкой по отцу,
Покинувшем семью, и по заслугам
За это смерти выдавшем пеню.
Осталась мать – прислуга герцогини,
Почтенная страдалица в летах,
Но с бегством «мужа» жившая отныне
На барских скудно выданных харчах.
Мари своею младостью не схожа
На местную девическую знать.
Она была на ангела похожа,
На облако…. Иначе не назвать!
Когда Лизон увидела простушку,
В ней все затрепетало существо.
Она ей стала музой и подружкой,
Мари была Поэзией её!
VII
И вот она сидит в простом убранстве,
В переднике убогом, башмаках,
Но слишком мало воздуха в пространстве,
Захлёбываясь, высказать в стихах
О, до чего она была прекрасна!
Неужто кто-то в мире есть милей,
Что даже смерть была бы не напрасной
За взгляд и поведение бровей?
- Зачем меня Вы просите остаться? –
Спросила с удивлением Мари.
- Нет сил с тобой, Поэзия, расстаться!
Молю тебя, ничто не говори!
- Тогда играйте что-нибудь, играйте!
Пусть музыкой наполнятся сердца!
Потом хоть награждайте, хоть карайте –
В искусстве смерть не ведает конца!
VIII
Так длилось две недели до венчанья:
Игра на скрипке, взгляды, тишина…
Но суть таят не речи, а молчанье,
Не роскошь, а святая простота.
IX
В весенний день, ничем не освещенный,
Петунии все разом зацвели,
Стоял какой-то воздух раскалённый,
И холод от дыхания весны.
Лизон глядела в зеркало беспечным,
Холодным взглядом прожитого дня.
В ней страсть кипела долго, но не вечно,
Сейчас осталась только пустота.
Мари ей на ночь косы расчесала,
Затем присела с нею наравне,
И осязала, как она дышала,
Скрывая взгляд в ресниц гущавине.
И нежно проступала дрожь по коже,
А на щеках играла резво кровь…
Так в закромах души её, возможно,
Рождалась несчастливая любовь.
Когда дворянка слабо улыбнулась
И обронила нехотя словцо,
Мари её плеча слегка коснулась,
Чтобы взглянуть в надменное лицо.
- Неужто не попросите остаться? –
С надежной глядя в острые глаза.
- Увы, я предпочла бы нам расстаться,
Венчанье нынче завтра у меня.
Метелью от неё в тот миг пахнуло,
И словно заморозило слезу,
Как будто чувства Лизхен отвернуло,
Как дождь отвёл опасную грозу.
X
Всю ночь Мари и глаза не сомкнула,
Проплакала до утренней зари,
А только ночь рассветом обернулась,
Бледна, как смерть, явилася Мари.
К обеду уж невесту наряжала,
Крепила украшенья к волосам
И сквозь вуаль незримо прикасалась
К её раскрепостившимся плечам.
Дотрагивалась бережно до ткани,
Касалась кашемировых волос,
Несказанное счастье доставляло
Питать её, как тонкий запах роз.
Дышать ей, как поэзией писатель,
Как скрипкой виртуозный музыкант,
Обожествлять, как тайный воздыхатель
И почитать, как правила педант.
Лизон была в безмолвии могильном,
В наряде, белом, как осколок льда.
И по лицу видно было, как сильно
Лизон была в кого-то влюблена.
Где делось то пустяшное веселье,
Та жажда жить судьбою не своей?
Сейчас она страдала неподдельно:
«Что стало с тою юностью моей?»
Мари связала белыми бантами
Букет из белых бархатных цветов,
И поднесла дрожащими руками,
Оставив драматичный лексикон.
Лизон глядела искоса на пальцы,
Вцепившиеся в вычурный букет,
И обвила рукой цветок печальный,
Что межи них бросал унылый свет.
Мари букет невольно упустила,
А Лизхен не успела подхватить,
И вмиг цветы рассыпались, как только
Ослабилась крепившая их нить.
- Скажи, Мари, мне слово в утешенье,
Пока ещё свободою дышу,
Ведь чувства неподвержены гоненью,
О, подари мне голоса струну!
- Желаю Вам быть мудрой в этом браке,
Быть ласковой и любящей женой, –
Мари ей с нарастающей отвагой
Сказала, как солдат, идущий в бой.
- Ты лучше пожелай мне сил проститься
С тобою в сей трагический момент
И в пущие страданья не пуститься,
Не очутиться в пропасти на дне.
- Я, герцогиня, Вам желаю счастья,
Весь мир достоин быть у Ваших ног!
Желаю, чтоб коварные напасти
Не кланялись в дому на Ваш порог.
- Мари! Останься… Я к тебе с мольбами
Сейчас взываю только из любви.
Я проклинаю дни, когда часами
Из-за меня проплакивала ты!
- Теперь мне чужды Ваши огорченья,
Теперь совсем другие я и Вы.
Я зла на Вас таить не в намереньях,
Не где уж взяться чувству здесь любви?
Накидка Ваши плечи накрывает,
И волосы – венчальная фата.
А снов без пробуждений не бывает –
Природа не бывает не права!
И с теми на устах своих словами
Покинула Мари её в тиши.
С последними закатными часами
До свадьбы Лизхен мертвою нашли.
XI
Лежала она в белом одеянье,
На сердце с окровавленным пятном.
Как значилось, дворянка до венчанья
Пронзила грудь покривленным ножом.
Фамильный склеп ей стал навеки домом,
В котором обрела она покой.
Судьбою было счастье не дано ей
Стать ласковой и любящей женой.
Лишь изредка надгробье укрывалось
Цветами в свете утренней зари,
Когда могильный мергель покрывался
Слезами неприкаянной Мари.
Лизон, хотя и мало погостила,
Не зря она тот краткий час жила:
Мечту свою в реальность воплотила –
Любила и любимою была.
3-4 июля, 2010 год.
ID:
274493
Рубрика: Поезія, Поема
дата надходження: 10.08.2011 18:21:16
© дата внесення змiн: 10.08.2011 18:21:16
автор: Олеся Василець
Вкажіть причину вашої скарги
|
