Прыщавый атеист, которого принес
Однажды аист, пробует мизинцем
Извлечь товар из собственной ноздри.
Атлет перерезает путь. А после – пес.
С младенчества надменным взором принца
Я обладал. Тщеславием внутри
Себя зарос. Колюч, суров, трагичен.
Я личностен. Но я не идентичен.
Смеются пусть! Реклама, черт возьми!
Осмеянный поэт – всегда навеки.
Посторонитесь! Я иду! Никто,
Жуй, свой товар! Беги в шагах семи,
Атлет быстрей! Пес знает кто, в пальто
Посторонись! Не громозди! Свободы!
Я грубиян! Я не строгаю оды.
Я – личность. И когда в самой любви
Я признаюсь, то потому что сильно
Люблю себя, матерый эгоист.
Я – личность! И когда в самой крови
Я признаюсь, тогда она обильно
Марает своей черной краской лист.
Я – эгоист! И дезертир! Дитя порока!
Как плоский лист живу я однобоко.
Так проще и удобней! Потому
Углядываю я, признавшись в этом,
Романтика в себе. И рококо.
Когда она сосать начнет тому,
Кто мнит себя божественным поэтом,
Возникши вдруг, то менее легко,
Чем та, что от него услышав «сука»,
Продолжит извиваться, как гадюка.
Я – лицемер! И более того,
Я этим и горжусь! Затем, что это
Есть истина. Вот истины пример!
Я – человек. И чье-то божество!
Но не лицо надменного поэта!
Хотя беру лирический манер.
Чем больше маска на лице лжеца,
Тем защищенней мускулы лица.
Не напрягаюсь…
