Ну играя, ну шутя, сбилась с верного путя
Так ведь я дитя природы, пусть дурное, но дитя.
Леонид Филатов.
Можно думать, что ты – самый умный. Никто не запрещает. Можно хвалить себя и лелеять. Имеешь полное право. Но если ты начнешь внушать аналогичные мысли о себе другим жителям земного шарика, то можешь потерпеть такой крах, о котором будешь помнить всю оставшуюся жизнь. Тем более, если неизвестно сколько мало тебе осталось. Может день, а может столько же, сколько прожил. Но вряд ли больше. Уже за сорок, как-никак, а работа тяжелая. Пьешь каждый день, или если не каждый, то куришь по черному. А что поделаешь? Жизнь – сука.
«Ах ты, жизнь – жистяночка. Все как-то живут, выживают. На хороших машинах катаются, сволочи, дома строят. Новые, заметьте дома, с иголочки! С современненькой отделочкой, краска тикурилочка, паркет-ламинат, плитка кафельная толстенькая такая, итальянская. А как строят, мерзавцы? Вот с помощью этих самых рабочих рук строят. Чтобы они, отожравшиеся идиоты делали без нас, строителей, мать вашу?» - так думал Игорек, шагая бодрым шагом на объект. Самый умный парень, Игорек. Не просто какой-нибудь там строитель. А Строитель. Именно так, с заглавной буковки, так как с высшим образованием, да с таким опытом работы, какой другим и не снился.
Шел Игорек на работу и улыбался сам себе. Почему б не улыбаться? Один он остался на объекте – другие рабочие тю-тю. Но об этом после. Не главное это. Важно другое: хозяйка строящегося дома – лоховка, муж – богатенький Буратино. Смекаете? Буратино! То есть ложе лох. И у этих лохов денег куры не клюют. Это неправильно. Поэтому Игорек и нацелился поклевать денежки.
Только одна незадача. Вернее их две. Но первая как-то сошла с рук, стекла с плеч. Все бригаду Игорька разогнали, уехали ребятки на собственной копейке-развалюшке, не забыв загрузить на багажник чугунную ванну хозяйки. Погнала бригаду вовсе не она, малолетняя дурочка - хозяйка, а прораб Егорыч, не вовремя заехав на стройку и застав всех ребяток лежащих в интимных позах после непосильной дозы алкоголя. А как без него, родимого (алкоголя, не Егорыча, разумеется)? Как? Игорек бригаду свою не закладывал. Пьют, так пусть пьют. Главное, чтобы работали. Ведь непосильное это дело: металлические колонны голыми руками выставлять без крана. Ан нет! Егорычу надо и чтобы колонны из тридцатого швеллера и чтобы не пили. Не бывает такого.
Ничего-ничего. Ребятки ванну отреставрируют и продадут гривен за тысячу (курс к доллару 1:5). Так и заплатят сами себе работу.
А Игорька Егорыч не погнал. Игорек ведь не дурак – денег он прорабу должен. Значит надо их отработать. Поэтому никуда не делся старик Егорыч, простил Игоря.
Егорыч – это и есть вторая незадача. Именно он деньги от хозяев получает, а потом зарплату Игорьку выдает. То есть до деньжонок так просто не добраться. Но Игорек уже придумал как. Он так хитро расписал на бумажке для Егорыча проделанные им, в сущности пустяковые, работы и так заковыристо расценки на них придумал, что меньше чем пять тысяч гривен в этом месяце не получит. Поэтому и весел. Потому походка его легка, а настроение, как в детстве. Взять и полететь над дорогой, домами, людьми и так до частного сектора, туда, где и находится злополучный объект.
Игорька уже ждали на месте. Не хозяйка ждала, не хозяин, не бригада добрых молодцев и не старик Егорыч, ровесник Игоря. Ждала нашего героя на стройке старушка Александра Даниловна, чтобы душу свою потешить и развлечься. В это самое время, как раз напротив дома, где шло строительство, то есть в небольшом аппендиксе улицы Черкасской стольного града Киева резвились дети: Кирилл и Даня. Между ними происходил весьма интересный разговор:
- Когда был Советский Союз украинцев не было! – кричал Даня.
- Были! Но я не про украинцев, я про викингов! – ответил Кирилл.
- А они когда были? – задумчиво и протяжно, но все же опять вскрикнул Данилка.
- До Советского Союза, Советский Союз – это уже цивилизация.
Александра Даниловна не вслушивалась в крики детворы, а задумчиво проверяла почтовый ящик. А вот если бы вслушалась, то осознала бы, что родилась она на заре цивилизации, в 1920 году.
А когда ей двадцать семь стукнуло, то поселилась она на этом самом месте и никогда отсюда не уезжала. Приросла она к отросточку улицы Черкасской, как кошка к дому. Прикипела.
Да что ей детей слушать, кто они здесь? Года два, как их родители купили себе жилье в этом месте. Ничегошеньки дети не знают. Не знают они про то, что нескладный аппендикс называется не иначе, как Поляна, что мимо дома на Поляну течет ручеек и так было всегда, значит и будет. А Александра Даниловна это ведает и потому бдит. Поэтому она и ждет Игорька, чтобы защитить ручеек. Никого и ничего у старушки нет, окромя этого ручеёчка. Детей, мужа, внуков и правнуков нет. И не было никогда. Только мама была когда-то, давным-давно. И отец был. Враг народа, замученный в лагерях. Поэтому Александра Даниловна никогда никого не любила. Детей не любила, мужчин терпеть не могла. А ведь что-то в жизни должно быть такое, ради чего стоило бы просыпаться каждый день. И этим что-то в самое пятилетие двадцать первого века для Александры Даниловны стал ручей. Константа, которую, во что бы то ни стало, нужно сохранить. Сберечь.
Вранье это все. У Александры Даниловны есть брат, он жив и живет с ней в одном доме со своей женой. А еще есть у Даниловны племянники и внучатые племянники и даже правнучка. Только никто так не считает, что кто-то у Александры Даниловны есть. Сама Александра Даниловна так решила.
Ручеек имеет большее значение, чем липовое родство. Родство с братом закончилось в тот самый день, когда он женился, а дороги Сашеньки, Александры Даниловны, и Бореньки, Бориса Даниловича, разошлись, когда брату было 13 лет от роду. Мальчишка уехал в Москву, жил сам и даже высшее образование получил – стал инженером. А Сашенька на фронт пошла. Сестричкой. Не знала она о том, что навсегда испортит девичью репутацию ее преданность Отчизне. После войны на таких, как она, пальцем показывали, а кто и вслед плевал. «Дочерьми полка» сестричек считали и проститутками. А все от чего? От того, что мужики были нарасхват. Покосила война мужчин косой, повывела, как тараканов. И бабы подлые что только не свершали, чтобы к себе хоть одного завалящего мужичка пристроить, хоть инвалида безногого. Подлый народ женщины, гадкий. Ради любви и не то сделают. А Боренька после войны в Киеве на Станкозавод устроился работать и ему участок в районе Нивки выделили под строительство дома. Мальчишке всего двадцать два было. Несмышленыш. Он познакомился с Александром Мухоморко, который по малолетству попал в немецкий плен, а потом где-то денег заработал ровнехонько на строительство дома. Так парнишки и построили одно жилище на двоих, а в центре дома – коридор, чтобы друг к другу в гости ходить. Потом к Мухоморко сестра прибилась и он достроил ей 21 кв. метр с отдельным входом, а Сашенька со своей мамочкой приехала к Борьке и потребовала того же. Так и получилось, что дом один, а квартиры – четыре. Мухомориха, перессорившись с братом, квартиру свою продала, новые хозяева тоже сбыли, и так реализовывался этот злополучный двадцать один метр до тех пор, пока не въехали те, которые начали строить.
А кто проследит за тем, чтобы строители весь дом не развалили, ручеек землей не завалили, провода не задели? Александра Даниловна проследит. Никто ей эту заботу не вверял – она сама на себя ее взвалила и теперь не отступит. Есть нынче чем ей заняться.
Жизнь скучна и монотонна была до сих пор у Сашеньки.
Утром горячий чай и проверка почтового ящика.
Депутаты из Верховной Рады по радио.
Прогулка между кустов смородины.
Променад к почтовому ящику.
Дневной сон.
Депутаты.
Почтовый ящик.
Газета.
Вечер.
И так каждый день.
Незыблемо.
Непоколебимо, как само мирозданье.
Маленький мир, в котором все просто и понятно. Это корни, те, что держат на земле и не дают уйти, не пускают смерть приблизится и схватить Сашеньку за старое сморщенное горло: почтовый ящик, кусты смородины, радио. И ручеек.
Ручеек – не речка Лыбедь, заточенная в бетон, и не Днепр широкий и славетный, это не подземный ключ и не артезианская скважина. Это обыкновенная выемка в мягкой глиняной землице. И вода по ней течет на Поляну, когда дождь, прямехонько с крыши Александры Даниловны. Нельзя, чтобы вода текла под дом. Так решила Даниловна давно и бесповоротно. Не правильно это, чтобы под дом. Поэтому на отмостке у Сашеньки стоят тазики, ведра, мисочки. И та вода, что не притыкается в ручеек, под дом все равно не попадает. В землю не впитывается. А вся в тазах, мисочках и ведрах остается.
Ночью во сне ручей превращается в огромный мутный поток, наводнение, воды Аида, где хмурый Гадес ждет не дождется Сашеньку. Он хочет стать ее единственным мужчиной. Сам царь подземного мира и царства мертвых будет ее возлюбленным, поэтому драгоценную ложбиночку нельзя уничтожать и закапывать: с шифера в канавочку, превращаясь в ручеек, а потом на Поляну в дождливый день течет водица. И умрет Александра Даниловна именно во время ливня. Станет маленькой такой, как пчелка. Сядет в лодчонку из скорлупы грецкого ореха и поплывет к любимому в царство теней.
А строители каждый раз так и норовят ручеек затоптать, песком или мусором завалить и всю культуру разрушить. И когда это происходит, Даниловна выходит сражаться за свое право на цивилизованное и достойное существование и на благополучную смерть. И не важно для Сашеньки то, что живет она в центре европейской столицы в двадцать первом веке без канализации и даже без деревянного туалета – все отходы ее организма под смородину выплескиваются или закапываются. Ерунда! А канавка, что во время осадков в ручеек превращается – не бессмыслица.
Ждет Сашенька Игорька дожидается. Рваные листья калины, старая груша, яблони до небес, тропинка мимо стройки, которая прямёхонько к входу в квартирку Александры Даниловны ведет, все они тоже ждут Игорька. И ручеек ждет.
Планы у Игорька и Александры Даниловны категорически не совпали. И когда Строитель заметил знакомый силуэт в сереньком халатике возле одного из четырех почтовых ящиков, то весь как-то съежился и приземлился мыслями крылатыми прямо на сырую землю под молодою вишней. Холодом повеяло от влажной землицы и безрадостностью.
Нервировала Игорька как-то Александра Даниловна, изводила. Отвлекала его от любви к самому себе, от самовосхваления, от грез. Мечтания о деньгах прерывала. Скорее всего это происходило потому, что чем-то они были похожи: Сашенька и Игорек. Любили они самих себя самозабвенно, до дрожи в коленках, до безумной взаимности. И это им не мешало, тешило. А вот когда эту любовь они пытались привить чужим, в сущности, людям, то тут как-то не выходило, не клеилось. Особенно у Александры Даниловны. Старая она была. А ведь старость плодородной должна пребывать, осветленной детскими голосами внучат, озаренной славными воспоминаниями и любовью людей, тогда привлекательны осень и зима жизни, приятны. А уж если все твое существование прошло в осознанном одиночестве, то не надо тешить себя иллюзиями насчет того, что вдруг ты кому-то в 85 лет понадобишься. Бесполезные это мечты, беспочвенные.
- Доброе утро! – серьезно и с достоинством произнесла Александра Даниловна.
- Здравствуйте, бабушка! – прорычал Игорек и зашел во двор.
Разговор не должен был завязаться, потому что за время стройки сложилась традиция. Это было как первый раунд, разминка перед боем. Даниловна просто дала понять: сегодня она будет сражаться, здоровье позволяет. И Игорек встретил вызов. Он принял во внимание то, что сегодняшний день будет нервным и бессмысленным.
Игорек неспешно переодевался и продумывал свой план. Первое – это промывка мозгов хозяйке. В работе ведь главное не то, как ты ее выполнил, а как ты ее преподал. Второе – это список исполненных работ, составленный Игорьком для Егорыча и расценки. И тут главное с умом подойти. Например, электрика. Игорек недаром взялся розетки и выключатели в квартире расставлять и подключать. Ведь такая работа много стоит. А что, если за прокладку каждого метра провода деньги брать? И не только за каждую точку, но и за каждую розетку. Две рядом, а платите, граждане дорогие, по отдельности. Эге!
Ну, а в промывке мозгов хозяевам Игорьку вообще равных нет. Высшее образование, хоть и заочное, работа на станке на авиаремонтном заводе и личная встреча его, Игорька, с Фиделем Кастро еще никого не оставили равнодушным. Особенно Фидель впечатляет.
Очень хороший метод – это критиковать работу других. А ведь поле деятельности и тут есть! После того, как погнали бригаду Игоря, на объекте уже и гипсокартонщики побывать успели, и сантехник поработал. В работе каждого можно найти недостатки, глубокомысленно поразмышлять вслух о тупости и халатном отношении к собственному делу всех рабочих на свете. Так что в итоге сам собой напросится вывод: Игорек лучший, неповторимый профессионал.
Вышла из дома хозяйка: тощая и слегка симпатичная вобла лет двадцати пяти – тридцати пяти. Она вынесла Игорьку кофе. Хозяева уже вселились и жили в недостроенной квартире. Достраивали они под руководством Егорыча второй этаж, естественно руками Игорька, ну и других строителей тоже. В целях экономии земли второй этаж был на металлических колоннах, а первый этаж реконструировался. Шутка ли: пол века назад дом построен.
Игорек поблагодарил воблу и с уважением к самому себе отчитался:
- Вытяжку из подвала сегодня вам сделаю!
- Ага! – весело улыбнулась хозяйка. Идиотка, одним словом.
Игорька потянуло на разговор:
- Есть у меня дома одна фотография. Мне запрещено об этом рассказывать, так как подписку давал. Еще когда Союз был. – Игорек глубокомысленно замолчал. Хозяйка нервно передернула плечами, что Игорек воспринял, как знак «продолжайте».
- Звонят как-то моей матери и говорят: «Срочно в Москву». А я парень горячий был, во всякие истории попадал – она, как мать беспокоилась, переживала. Единственный сын и все такое. Испугалась очень. Приезжает - я на Красной площади. В парадной форме. – Игорек снова замолчал. Красноречие было не по его, Игорька, части. Поэтому паузы спасали.
- Ну и дальше что? – хозяйка снова передернула плечами.
- Выходит Фидель Кастро, пожимает моей матери руку и говорит : «Спасибо за сына!». Фото я до сих пор храню и могу показать.
- А я статью написала. Напечатали. – Ни с того ни с сего ляпнула вобла. – Могу показать.
«Ну и дура!» - подумал Игорек: «Нужна мне твоя статья».
- Ладно. Буду я работать. – Произнес он вслух.
- Ага! – Опять весело кивнула хозяйка и скрылась за дверью.
В окошке появилась лицо Александры Даниловны. Она никуда и не отлучалась от окна – слушала. Но сейчас решила отметиться, засветиться. Вот она я, не забывайте.
Игорек примерился к лопате. Отложил в сторону. Закурил. Гадкая старуха портила настроение и навевала тоску. За калиткой орали и дрались мальчишки.
- Ты будешь командиром! Я сказал! – кричал Даня.
- Не буду! Ты будешь! – отвечал ему Кирилл, понимая, что если подчинится, то командиром будет именно он, Даня, так как Кирилл его послушается. Вот какое глупое противоречие. Дело то не в звании, а в факте послушания.
Командиром Игорек тоже быть никогда не хотел. Трудно это и сложно отвечать за кого-то. Но и пахать в поте лица Игорек не собирался – руками водить и легче и приятнее. Жаль, что погнали бригаду, теперь вот самому симулировать кипучую деятельность нужно. С другой стороны, здорово, что ни одна пьяная рожа рядом не канючит, на Игорьковые деньги не покушается.
Вобла трудилась дома на компьютере и иногда уезжала куда-то, видимо чтобы увезти проделанную работу. Не дура она была а, наивная. И видела она, что Игорек дубина, олух и хвастун, но молчала. Ну и что? Такой человек. Жалела она Игорька. Немалая часть жизни у мужика прожита, все возможности у него были, чтобы быть знатным начальником или прорабом. А он… Иметь высшее образование и работать строителем, разве нормально? Лапшу на уши вешает так, что пятилетний ребенок раскусит неправду. Да ладно, практически все строители таковы. Привирают, матерятся и почему-то обливают грязью работу своих товарищей. Профессиональной этики у них нет. Вобла была в курсе: после десятого класса закончила ПТУ и знала ремесло штукатура. Тяжелая это работа, поэтому если есть возможность вкалывать по другой специальности, то поменяешь стройку на что-либо иное. Вобла воспользовалась такой возможностью, получив высшее образование, а Игорек – нет, образованность не дала ему ровным счетом ничего. Как не посочувствовать?
Строитель с большой буквы «си» снова взял в руки лопату и пошел копать яму аккурат под стеной дома. Волшебное действо возникновения вытяжки из сырого подвала началось. Минут через десять возле Игорька материализовалось два предмета: один – одушевленный, а второй – нет. Первым предметом была Сашенька. Вторым – горка земли прямо на канавке. Логично, ведь для того, чтобы появилась ямка под стеной дома, должна вырасти горка где-нибудь поблизости. А возникновение горки материализовывает Сашеньку. Так происходит неизменно. Проверенно.
- Вы закапываете мою канавку! – жалостливо произнесла Александра Даниловна и добавила:
- Всегда было так: У МЕНЯ ЗЕМЛЯ ВЫШЕ, А ЗДЕСЬ – НИЖЕ. Вода от меня течет на Поляну. Если не будет тут ручейка, то у меня появится лужа. – Сашенька была вся как воробышек, сражающийся с голубем за хлебную крошку. Серенькие седые волосики, носик – клювик, вонючий, не стираный, дырявый льняной халатик.
- Бабушка, отойдите. Не мешайте! – взвизжал Игорь.
Дело в том, что этот разговор уже был. Не раз был. Набивший оскомину, отработанный, заученный наизусть всеми участниками. И Сашенька всегда брала верх. Побеждала в баталии. Так как имела особый секрет, тактику. Казалось, что она говорит сама с собой и не слышит собеседника.
- Не надо так. Ведь если дождь…. Вы зарываете мою канавку! – сердобольно и тоскливо вновь изрекла Александра Даниловна.
- Но ведь дождя нет и быть не может. Посмотрите на небо – не единого облачка! Отстаньте, бабушка. По хорошему прошу! – Игорь надрывался. Лицо его покраснело, а веселые лошадиные зубы, всегда торчавшие вперед, казалось, завалились вглубь рта.
- Почему вы на меня орете? Я же на Вас не кричу! – все так же тихо, вызывая к себе жалость, произнесла Сашенька. – Зачем тут под домом яма?
- Да потому, что я делаю вытяжку в подвал вашим соседям. Я установлю туда трубу, чтобы их подвал проветривался. И я зарою эту яму! – Игорь продолжал кричать, не смотря на смиренный вид Александры Даниловны. «Прав был Раскольников, когда пришил старушку», - подумал Игорек.
- Канавку нельзя прикапывать. Всегда было так: У МЕНЯ ЗЕМЛЯ ВЫШЕ, А ЗДЕСЬ – НИЖЕ. Вода от меня течет на Поляну. Если не будет тут ручейка, то грязь будет стоять под домом. Нельзя же так!
- Но если вода потечет на поляну, то там тоже будет лужа!
- Ну нельзя же так!
- И вы все равно промочите ноги. И ваши соседи их промочат и запачкают сапоги. Так почему же на поляне должна быть ваша вода? – Уже всей вибрацией своего сердца взвыл Игорек.
- Это же чистая, дождевая вода. Не помои какие-нибудь. – Обиделась Александра Даниловна.
- Так вот пусть эта чистая дождевая вода и стоит под вашим домом! Она же не вредная!
- Под домом нельзя.
- А на поляне можно?
- Но ведь всегда было так!
- Поймите же Вы, наконец! Я закопаю опять эту яму, которую сейчас вырыл и откопаю вашу драгоценную канавку! Дождя нет и до вечера не предвидится! – взвыл Игорь.
Александра Даниловна сжалилась, откликнулась, услышала наконец о чем ей толкуют:
- Когда вы откопаете канавку?
- Через два часа.
Поджав нижнюю губку и изрядно насладившись перепалкой Сашенька пошла к себе в квартиру. Когда она открыла старые облупленные двери, на Игорька пахнуло смрадом подземного мира. Для всех оставалось тайной, когда и как моется Александра Даниловна. Судя по запаху – никогда и стало быть никак.
Игорь работал медленно, но уверенно. Следовало бы отдать ему должное – знаний и опыта Игорька хватило бы на троих. Но вот скорости не было: возраст и отношение к работе не позволяли. Накопленный опыт говорил: «Не надо рвать узду: не оценят».
Когда подкоп был произведен снаружи, Игорек сначала перекурил, а потом влез в подвал. Это чтобы провести подкопный маневр оттуда, и встретиться с самим собой «на Эльбе».
Забрался Игорек под землю, копнул пару раз и остановился. Ну, не хочется работать – мечтать охота. Стал грезить наш передовик о поездке сына в Германию, о новых сапогах жене. Об участочке земли в Вишневом, где он такой домик построит, что эта квартира развалюхой по сравнению с ним будет. Ясное дело, ведь для себя, для собственной бабы и детей, а не для чужой и глупой воблы. Жене и детям Игорька казалось, что Игорь любит их, да и он сам так считал. Только не любовь это, когда мужик безответственный, пьет – врет, ведь грезы ох как от реальности отличаются. Это супруга к нему питает слабость, а не он к ней, на этом семья и держится. Повезло Игорьку в этом, так как вторая у него сейчас женка. Первая его бросила. Чего ей не хватало? Он всем говорит, что зарплату восемьсот советских рублей ей каждый месяц приносил. Народ Игорьку верит и поговаривает, что кретинка она была, первая жена Строителя. А Игорек об этом так давно всем заливает, что сам уверовал и в кретинку, и в восемьсот рублей.
- Два часа уже прошло. Вы не откопали мою канавку. - Проныло откуда-то сверху.
Грезы рассыпались кубиками льда, да так стремительно, что Игорек испугался и сделал резкое движение. Движение привело к тому, что лобешник Строителя впечатался в металлический уголок, торчащий из стены.
- Мать вашу! Бабушка, мне убить Вас, чтоб не мешали? – по ложбинке мимо носа противно потек кровавый ручеек. Бабуля добилась таки своего ручейка! Игорь выскочил из подвала матерясь и размахивая кулаками.
Александра Даниловна молча, спокойно и с достоинством взирала на разъярившегося Игорька. Весь ее вид говорил: «Чем я, ветеран войны, заслужила такое несправедливое и грубое к себе отношение?»
Хозяйка - вобла вынесла Строителю ватку с перекисью водорода, чем привела его в более или менее нормальное расположение духа. Это как в детстве: разбитая коленка, мама и зеленка.
- Я не могу так работать, бабушка! Не успел я уложиться в два часа, но к вечеру ваша канавка будет! Только не мешайте! - заорал Игорь.
- Но Вы же сказали, что через два часа. Не надо так. Ведь если дождь….
- Дождя нет!
- Но если ливень, ведь вода под домом будет…
Тут уже и вобла подключилась:
- Вы, Александра Даниловна, думаете, что мне под стеной яма нужна, причем навсегда?
- Бабушка, уйдите! Христом Богом прошу! – вновь закричал как резаный Игорек.
- Ну не надо так! – жалостливо провыла Александра Даниловна.
В принципе, когда уже и вобла начала орать, Сашенька почувствовала такое невиданное доселе удовлетворение, что решила удалиться до самого вечера.
Вобле и Игорь, и Александра Даниловна порядком приелись, но виду она не подавала. Зачем? Во всем есть смысл, надо его только найти. И она даже благодарна этим двум. Игорек и Сашенька подсказали ей заглавие новой статьи: «Скажи мне, кто твой враг, и я скажу кто ты».
Жена Буратино вовсе не была ни богатой, ни зажравшейся, как считали многие. И до колик в животе надоела ей стройка, так как загнала ее семью в большие долги, а все тянется и тянется. Несколько лет семья воблы ютилась на 21 квадратном метре, с протекающей крышей и Сашенькой под боком. Но оказывается самая главная на свете проблема – это ручеек. А остальное не важно. Не существенно, что спортивный костюм своему сыну вобла на днях купила, чтобы сэкономить, в секонд-хенде за десять гривен, и рада. А Игорек приобрел, по его словам, собственному отпрыску одеяние для занятий спортом за 900 долларов. Все равно вобла богатая, а Игорек нищий. Как же иначе? И муж воблы таки Буратино, она сама так считает. Вовсе не оттого, что разыскал он золотой ключик. А потому он Буратино, что сыскал в жизни счастье, реализовав себя во всем. И вобла свои мечты привела в исполнение. Вон, статьи пишет! А Александра Даниловна и Игорек фортуну не нашли, проворонили. И не исправить ничего, куда там. Поздно уже что-либо менять.
Вечером канавка была прорыта, вытяжка кое-как сделана, без души и старания, а залитая цементом дорожка к дому изрядно раздолбана ради канавки. Игорек долбил ее с остервенением. Почему-то назло вобле он это делал – назло Сашеньке не получалось. Во-первых, работал-то он на воблу, а не на Александру Даниловну. А во-вторых, наперекор Сашеньке и нельзя: ветеран она, а ведь Игорек когда-то и пионером был, и комсомольцем и даже коммунистом.
А когда черным пузом накрыла всех ночь, завершив нервный, но солнечный день, то дождь не пошел. И не поплыли мутные воды в мифический Аид, не понесло скорлупку грецкого ореха черной водой, и Сашенька осталась жить. Но даже если бы грянул ливень, раскрошив молнией небеса на зеркальные осколки, то Александра Даниловна все равно бы не умерла. Она научилась красть жизнь у других, и взрывы их энергии растекались по ее телу, делая его молодым и здоровым. Она была Генгемой из страны Оз и могла умереть только от воды. Поэтому и не мылась.
Всех раскидала ночь по подушкам, накормив досыта из вымени снами. Даниловне снился кандидат в президенты страны Янукович, который решил
Обсудить с ней как повысить мощь военных заводов Украины, чтобы никогда больше не было войны.
Игорьку грезились рулоны проводов из долларов и евро и раздумывал он во сне какой из них выбрать. Не знал Игорек, что останется очень недоволен той зарплатой, которую даст ему Егорыч. Может, успокоило бы его то, что получит он гораздо больше денег, чем зарабатывает рядовой врач или инженер. Только не знает Игорек сколько они получают, не интересуется – любит лишь себя. И поэтому станет Игорьку казаться, что потерпел он крах. Сопьется Игорек – несчастный Незнайка из Солнечного города. Но перед этим он придумает, как обыграть Александру Даниловну раз и навсегда, чтобы таки победить в баталии. Устроит он вместо канавки дренаж, закопает трубу под землю и выведет ее в люк, усложнив путь в подземный мир, продуманный до мелочей Сашенькой.
А вобле снился молодой двадцати двух летний строитель. Сны штука неподконтрольная и успокаивающая.
С маленькой буквы «си» был этот рабочий, но с благородным сердцем. Он один лишь трудился на совесть, когда сооружалась квартира воблы, и единственный, кто не критиковал работу других. Поэтому хозяйка его и заприметила. Выхода иного у нее не было. Вобла старалась находить в жизни только хорошее, а на скверное глаза закрывать. Странная натура, одним словом. Оттого она и сосредоточилась на парне, чтобы не замечать халтуры, равнодушия и необоснованной зависти остальных работяг, сооружавших объект. Вобла всегда была Гердой, по жизни, поэтому легко распознала в строителе-одиночке Кая. Испаскудит несмышленого Кая Снежная королева, волосами, покрытыми известью и штукатуркой, опутает, телом из сайдинга и короной из алюкобонда соблазнит. Стройка всех портит, вон что она с Игорьком сделала! А Герда понравившегося ей Кая не спасет. Нельзя помочь всем на свете. Есть уже у Герды любимый, счастливый, но небогатый Буратино, так средний класс, не более. А спасать Каев дело не благодарное, хоть и благородное. Народец-то не поймет, грязными сплетнями покроет, а в лучшем случае эротическими фантазиями дополнит. Вобла это даже во сне понимает.
Спят Даня и Кирилл. Они одни не похожи на сказочных героев и ничегошеньки им не снится – набегались за день. Они просто дети, которые уже перестали веровать в Деда Мороза, но еще доверяют рекламе по телевидению и не знают, что жизнь ничем не отличается от сказки. И в сказки верить ох как надо, еще в детстве, чтобы в дальнейшем не испортить себе существование.
ID:
111857
Рубрика: Проза
дата надходження: 14.01.2009 21:52:00
© дата внесення змiн: 14.01.2009 21:52:00
автор: Izis
Вкажіть причину вашої скарги
|
Интересненько, и мило с крепкими выраженьицами... И знаешь, снова что то старообрядческое проскакивает, 
класс 
