Оригинал:
Грустное
Мы все стареем как-то рано,
Души повышенный износ.
В штормах людского океана
Немало льется лишних слез.
Звучит прибой обид навально,
Все тонкое собой круша.
Уж не забыто ли случайно,
Что тоньше тонкого – душа?
Рекорды, выработки, пуски,
Проникновенье вглубь и ввысь!
И ложь, звучащая по-русски,
И пошлость, и наживы, слизь.
Заоблачные планов пики,
Грызни бумажные хребты!
Души отчаянные писки
В объятьях цепких маеты.
У задохнувшихся отдушин,
В глазах отчаянье тая,
Полуразрушенные души
Толпой стареющей стоят.
Автор: Николай Процюк (1982)
================================
Произвольный перевод:
The dreary
We all grow old at somewhat early,
With that excessive wear of soul.
In wild winds of human stories
We shed the flood of water-drops.
The bitter swash sounds undulating,
Smashing everything around
Is it forgotten accidentally,
Your soul – the brittlest inside?
High scores, the starts and outputs
Inward and upward penetration!
And falsehood, that sounds in Russian
And platitude, the gain and ooze.
The highs of plans beyond the clouds
And paper chains of squabble,
Of self the desperation sounds
Embraced with bulldog trouble.
And near the suffocation vents
Frustration hiding in the sight
The aged, dilapidated spirits
Are crowdly standing by that side.
Перевод: Айрені Квітка
Рисунок: Odessa V. Zakharchenko 'The blind ones' (1978)
suffocation vents также допускается, пример, television program и т.п. в этом случае television выступает в роли прилагательного, а не имени существительного.
