Есть города на карте мира, чьи названия будоражат воображение: Антананариву, Маракайбо, Рио-де-Жанейро… А есть города, с которыми нас связывает историческая и генетическая память, и потому у нас есть свое отношение к ним, даже если мы никогда там не бывали. Для меня Берлин – именно такой город.
«…КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ»
Если во времена Пушкина для русского сердца волнующе звучало имя «Москва», то для советских людей «Берлин» и «Германия» тоже звучали по-особенному. Последняя война с Германией оставила долгий и глубокий след в нашей истории и в нашей памяти. Фильмы и книги о той войне были основным инструментом патриотического воспитания. Наверное, поэтому поездка в Берлин очень волновала меня – где-то на подступах к этому городу, 8 мая 1945 года, пал в бою мой двоюродный дед. А сколько раз я сам погибал и побеждал в боях за Берлин – ведь советские мальчишки воевали неизменно с «немцами». И теперь я ловил себя на мысли, что еду не В Берлин, а НА Берлин, хотя, конечно, это «другая Германия, другая».
Однако то, какая это Германия, зависит не только от немцев, но и от нашего отношения. Помните, герой Сергея Бодрова-младшего («Брат-2») с возмущением говорит персонажу по прозвищу «Гитлер» (русскому парню в форме вермахта): «У меня вообще-то деда на войне убили», на что тот философски отвечает: «Бывает». Что же, чья-то память отягощена прошлым, а чья-то не тяготится ничем. Оказалось, что память немцев еще более отягощена прошлым, чем моя – но об этом ниже.
НЕИСПОВЕДИМЫЕ ПУТИ ИСТОРИИ
Мне запомнилась фраза из какого-то исторического романа, что в древности Берлин был поселением одного из славянских племен. Наши предки (или их родственники), вытеснившие германцев из Полабья, забрасывали свои сети в мутные воды Шпрее и Гафеля, а по вечерам возвращались под кров своих хижин – в деревушку Берлин на одном берегу и в деревушку Кельн на другом (позже, в 14 веке, они объединились в один город). Однако сегодня, с гранитных набережных этих рек генетическая память тщетно пытается увидеть что-то свое, родное – волны немецкой и французской колонизации смысли все следы тех древних славян. Кроме одного – самого названия города; по одной из версий, оно происходит от славянского «бар» - медведь. Довольно правдоподобно – символом Берлина действительно является медведь.
Вряд ли в звуке «Берлин» много слилось для немецкого сердца - ведь Германия была единым государством со столицей в Берлине недолго: с 1871 по 1949. После Второй мировой страна оказалась снова разделена, и с 1949 по 1991 столицей ФРГ был Бонн, а столицей ГДР – Восточный Берлин. Однако дело даже не в этом: Германия – федеративное государство, и в каждой из 16 земель, объединенных в «Bundesrepublik» (союзную республику), очень силен местный патриотизм. Для баварца столица – в Мюнхене, а для саксонца – в Дрездене. Таким образом, в стране было и остается много «центров притяжения», и поэтому все лучшее не аккумулируется в столице, как это часто бывает у нас или в России. Даже правительственные учреждения находятся как в Бонне, так и в Берлине.
История Берлина долгая и насыщена событиями, но в ХХ веке эти события отличались трагизмом. Германия затеяла и проиграла 2 мировые войны, прошла сквозь революции, фашизм и нацизм; была разделена – колючей проволокой, режимом и мировоззрением – на 3 части… Наверное, ни одно другое государство на континенте не терпело столько поражений, сколько Германия; однако немцы оказались удивительно прилежными учениками в извлечении уроков из своих поражений. Можно сказать, что Германия оказывалась в выигрыше от каждого своего проигрыша.
Берлин неоднократно был оккупирован врагами и заселен иммигрантами. Его занимали российские войска – в 1760 и 1813; наполеоновская армия – в 1806; советская, американская, британская и французская армии - в 1945. Правители Пруссии (столицей которой был Берлин до объединения Германии) из династии Гогенцоллернов (1440-1918) отличались религиозной и национальной терпимостью, и поэтому в Берлине находили приют те, кого притесняли в других странах: французские гугеноты, австрийские евреи. Искали здесь счастья выходцы из Польши и Богемии. Так в городе формировалась уникальная община, своеобразный религиозно-культурный конгломерат. Тем более странно, что фашистам удалось в такой космополитической среде разжечь расовую и национальную ненависть... Однако это в прошлом, и сегодня среди официальных языков Германии – цыганский язык.
ВОСПИТАНИЕ ЧУВСТВ
Рассказываю знакомому немцу, что в советское время чуть ли не каждый вечер мы смотрели фильм о Великой отечественной войне. Тогда в этой войне и в этом кино нам всем было абсолютно ясно, кто враг; кроме героизма и мужества, от «наших» мы не ожидали ничего иного. Для нас это была священная война; военные песни заставляли нас плакать, а фильмы и книги о войне растили нас патриотами. Миллионы героев дали нам простой и убедительный пример беззаветной любви к родине. Только в мутные 90-е началась «переоценка ценностей» - имеем теперь парадокс русского фашизма. «А у вас, - спрашиваю немца, - есть фильмы о второй мировой, о стойкости немецких солдат?». Нет, говорит, у нас таких фильмов… (кстати сказать, такие фильмы у немцев есть, и немало)
Действительно, немцы признали войну и фашизм злодеянием, и тема героизма тут неуместна. Их официальной позицией стало чувство вины – и мне показалось, что большей опасности, чем это официально питаемое чувство вины, быть не может. Каждый знает по себе, какое это неприятное чувство. Это чувство неприятно вдвойне, когда его источник – не искреннее раскаяние и сопереживание жертвам, а школьная программа. Тут недолго и ненавистью воспылать к тому, перед кем тебя воспитывают виноватым… Пожалуй, этот урок Германия поняла слишком буквально; вот, борется теперь с проявлениями неонацизма.
ГОРОД-МУЗЕЙ
Сегодня Берлин для человека, хоть немного знакомого с историей ХХ столетия, город-музей прошлого века. Рим, например, остается музеем Римской империи, хотя любой житель Рима укажет вам: «А вот с этого балкончика выступал Муссолини». После окончания Второй мировой войны победители разделили Берлин, как и всю Германию, на оккупационные зоны, однако вскоре между вчерашними союзниками завязалась «холодная война», и Берлин стал фронтовой полосой этой жестокой войны. Германия оказалась разделена на три государства и два строя: на капиталистические ФРГ и Западный Берлин и социалистическую ГДР. Правительство ГДР обосновалось в Восточном Берлине, то есть на самой границе с «враждебным капиталистическим окружением». Какое еще социалистическое правительство работало так близко от вооруженных сил США, Франции и Англии? А какая еще страна имела линии метро, проходящие под территорией соседнего – в принципе враждебного - государства?
Поначалу Берлин оставался разделен на части лишь юридически, и движение между Западной и Восточной частями было в принципе свободным. Однако немецкий вариант социализма пришелся не по вкусу слишком многим берлинцам, и в 1961 году Берлинская стена преградила путь на Запад (стена также ограничила прагматиков: берлинцы предпочитали получать бесплатное образование в Восточном Берлине, а работать – в Западном или в ФРГ). Этот забор стал одним из символов эпохи «холодной войны». С железобетонной бесцеремонностью стена пролегла сквозь улицы и дома, сквозь жизни и судьбы. Возле Рейхстага есть небольшой импровизированный мемориал, посвященный тем, кто погиб, пытаясь преодолеть эту стену. На заборе прикреплены напечатанные на принтере фото. Мужчины, женщины, люди молодые и не очень, даже дети, они пытались покинуть Восточную Германию; их убивали собственные пограничники. Дата гибели последней жертвы – 6 февраля 1989 года, то есть уже в год падения стены. По разным оценкам, при попытке бегства погибло от 125 до 1245 человек (а осуждено было 75000 человек). Кто-то все-таки бежал – через подкопы, проломив стену бульдозером, переплыв реку, на дельтаплане, на воздушном шаре, по бельевой веревке между домами по разную сторону стены, - а 215 тысяч граждан и 34 тысячи политзаключенных были попросту выкуплены правительством ФРГ у правительства ГДР (за 3,5 млрд. марок).
После объединения Германии восточные земли оказались экономическими аутсайдерами; почти два десятилетия мало изменили ситуацию: уровень жизни восточных немцев все еще ниже, чем западных. Берлин не избежал этой участи – в стране город считается депрессивным регионом. Поэтому, в отличие от большинства европейских столиц (включая Киев) и прочих крупных городов Германии, здесь избыток недорогого жилья (нового и реконструированного). Однако при этом средняя зарплата в восточных землях в полтора раза ниже средней зарплаты в западных. Как в анекдоте: «Большие по три, но вчера».
Берлин – еще и музей «описываемого прошлого». История Российской империи и Германии так часто переплетались, что герои наших любимых книг и фильмов, да и исторические персонажи имеют свои адреса в Берлине. Штирлиц бывал на приемах в советском посольстве на Унтер-ден-Линден - а в скольких анекдотах о нем действие происходит именно на этом бульваре! Герой романа Пикуля «Каторга» Полынов оказался в мрачной берлинской тюрьме Моабит, «где очень высоко оценивали чистосердечное признание, не беспокоясь о том, какими способами это признание достигается от человека». В Моабите «сидели» лучшие люди Германии (интересно, если там книга почетных посетителей? Например, в Лукьяновском СИЗО Киева хранят прошение Дмитрия Ульянова о свидании с матерью). Ну, и Рейхстаг – тут и говорить нечего… В Берлине я был в январе; дождь не прекращался ни на минуту. Когда мы с коллегой вернулись с прогулки, замерзшие и промокшие, немцы были удивлены нашим маршрутом: Унтер-ден-Линден – Рейхстаг – Моабит…
ПАМЯТЬ И ПАМЯТНИКИ
В Берлине можно увидеть сочетание очень разных по своему идейному смыслу памятников, символов и достопримечательностей. Похоже, что немцы старательно запечатлевали свои и чужие достижения и ошибки. Возле Красной Ратуши восседает Карл Маркс, рядом стоит Фридрих Энгельс. Вид у них, по нашим меркам, какой-то «неканоничный» - у нас их, кажется, никогда не изображали вместе. Над этим всем возвышается берлинская телебашня, в народе именуемая «шприц» - за внешнее сходство. Есть легенда, будто эта башня должна была стать увеличенной копией Останкинской телебашни, однако Брежнев Хоннекеру этого не позволил. Неподалеку - Кафедральный Собор, самый крупный протестантский храм страны (хотя внутри – чисто католическая пышность). Почему-то ожидал увидеть готическое сооружение, но Собор – вполне барочный. Еще один примечательный храм – мемориальная церковь кайзера Вильгельма на Курфюрстендам. Построенная в конце 19 века, церковь сильно пострадала от бомбардировок союзников в 1943 году. Сквозь пелену январского дождя я не сразу рассмотрел проломленный купол, заслуживший церкви прозвище «полый зуб». Церковь так и сохраняют в полуразрушенном виде – берлинцы категорически против ее реконструкции. Есть в Берлине памятник, живо напомнивший мне наш уютный Киев (как бы мало общего не имел он с имперской столицей). Это - Бранденбургские ворота на Парижской площади (оригинальное название – Ворота мира). Ворота эти действительно когда-то были воротами города (единственные сохранившиеся), но теперь они стоят в центре, рядом с Рейхстагом и офисом федерального канцлера. В годы «холодной» войны Бранденбургские ворота стали частью берлинской стены, а в них находился пограничный пункт (блокпост). Так и наши киевские Золотые ворота теперь не въезд в город, а врата истории. Для памяти, будоражимой событиями Второй мировой войны, в Берлине тоже есть немало символов. Советским воинам посвящены три мемориала – памятник Воину-освободителю в Трептов-парке, мемориал павших воинов в Тиргартене и памятник в Шенхольцер-хайде. В центре города - мемориал жертвам Холокоста; тысячи безымянных могильных плит просто оглушают своей немотой… Есть и памятники победам Германии, которых немцы не стыдятся, - это, прежде всего, Колонна победы на площади Большая Звезда. На вершине колонны - статуя богини победы Виктории (берлинцы зовут ее Золотая Эльза), знаменующая победы над Данией в 1864 году, Австрией в 1866 и Францией в 1871. Неподалеку от Колонны – памятник прусскому генералу Роону, чьи армейские реформы послужили образцом для всей Европы.
НЕ ТУРИСТИЧЕСКИЙ ГОРОД
Хотя Берлин – город не туристический, этот список можно продолжать долго. Но вот какая штука бросилась в глаза: в одном из парков, которых в Берлине множество, группа пенсионеров-инвалидов под руководством инструктора занималась восстановительной гимнастикой. Шел дождь; старики по команде тренера медленно наклонялись, приседали, разводили руки в стороны… Закончилось занятие, старики, опираясь на свои костыли и палки, разбрелись, кто куда. Один из них с трудом вскарабкался за руль припаркованного неподалеку такси (в Берлине все такси – Мерседесы). Он вез меня по городу, а я смотрел на него и думал, что человек – самое удивительное творение Господа, поскольку способен на прекрасные и страшные дела; может расстреливать инвалидов и слабоумных, а может терпеливо заниматься их реабилитацией; может безропотно гибнуть за свою веру, а может отрицать своего Создателя, потому что Он защищает «расово неполноценных, больных, слабых и убогих»… Я смотрел на старика за рулем «Мерседеса» и понимал, что не только общество и государство задолжало своим пенсионерам, но и я уже накопил перед ними порядочный долг – долг заботы и внимания. Я смотрел на этого старика, который был удивительно похож на моего покойного деда, и слезы душили меня, потому что теперь уже никогда я не услышу его грубых шуток и сварливых жалоб, не верну ему свой долг уважения и тепла. Еще ни один неоплаченный долг не пек меня таким стыдом и раскаянием…
Самолет стремительно рванулся вверх и вперед, и Берлин скоро утонул в дожде и тумане. Мы поднимались выше и выше, а я все вспоминал таксиста … или своего деда? Не могу сказать, что я вернулся оттуда другим человеком, но во мне словно заново родилось, болезненно прорезалось понимание того, что любовь к ближнему – не фигура речи, а потребность моей собственной души. Я понял, что сэкономленная любовь украдена – не только у ближнего, но у меня самого, потому что я не воспользовался шансом подняться на еще одну маленькую ступеньку к небу… Может, поэтому Берлин – не туристический город?
2011 г.
ID:
522948
Рубрика: Проза
дата надходження: 12.09.2014 07:36:57
© дата внесення змiн: 12.09.2014 07:36:57
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
я уже год живу в Германии, но в Берлине ещё не была...хорошие наблюдения у Вас и пишите от души, поэтому и читать легко. 
Действительно немцы пекутся о стариках, и часто можно увидеть инвалида с протезом ноги и с весёлой улыбкой...или уже хорошо пожилого сына или дочь везущих на инвалидной коляске одного из родителей...трогательно до слёз!!!
