I
Я отныне не стану плакать,
Я и так уж ни мёртв, ни жив.
Золотые огни заката
Утонули в промозглой лжи.
Мне так грустно в такую пору,
Хоть бери и на части рви
Свою душу. И над простором
До утра, словно зверь, реви.
Но я больше не буду плакать,
Потому мне осталось лишь
Прятать слёзы в цветенье мака
И смотреть на огонь вдали.
По кому он, бездумный, светит?
Не по мне ли? Ведь с давних пор
Всё, что есть во мне, верно метит
На пустующий косогор,
Под которым меня похоронят
Далеко от знакомых мест.
И застынет в моих ладонях
Тихий вздох и застонет лес.
Встрепенётся от сна собака,
Что была мне последний друг.
Но я больше не буду плакать.
Лишь смеяться. Пока умру.
II
Что-то стал я печален шибко,
Свою голову к сердцу склонив.
Заиграла чуть слышно скрипка
Незнакомый восточный мотив.
Я устал свою бедную душу
Волочить из притона в притон.
Чем я это теченье нарушу,
Где спою по себе канон?
Захудалая степь. Дышат кони
И хрипят на кровавый восход.
И в любом их предутреннем стоне
Слышу я свой забитый народ.
И пускай его дух не разбудишь -
Мне с таким по пути привелось...
И здесь хочешь-не хочешь, а будешь
Испивать с ним крещенских рос.
Только как полюбить отчизну,
Подарив тень улыбки лицу,
Если в каждом цветении жизни
Есть уже притяженье к концу?
III
Зашумела дорога из мака,
словно песнь завела обо мне.
И осенняя города слякоть
остывает в моем вине.
А ты помнишь, как все было ново
в отражении первых звезд?
Я тогда свое каждое слово
заплетал тебе в цвет волос.
Все прошло. И шальные годы
опочили со мной в тиши.
Опрокинулась под небосводом
наша прежняя звонкая жизнь.
Отыскала ли ты другого?
Смог ли я утонуть в другой?
Отзвучит ли любовью снова
для кого-то из нас прибой?
Отгорим ли мы новой болью
или смерть бывает лишь раз?
Подступает луна к изголовью
и стекает сентябрь из глаз.
Красиво... 
