Давай поговорим, родной!
Давненько что-то мы с тобою
Не находили общих тем для разговора.
Мучительно, часами ищем повод,
Чтоб перекинуться хоть парой связных фраз,
Но тщетно…
Худшая из пыток
Зовется одиночеством.
Мы оба
Себя на эту пытку обрекли,
И выход
Из сумеречных камер наших душ
Надежно заперт.
Может быть, обидой,
Непониманьем, грешною гордыней –
Кто Цербером стоит у входа в ад
Испуганно-затравленного «я»,
Скрывающего боль под безразличьем
Иль показной беспечною бравадой?
…Прости высокопарный этот стиль.
Он тоже маска. Он скрывает страхи,
Что не поймешь, что даже не захочешь
Меня понять.
Что не смогу словами
Я передать растерянность и боль
От разобщенности.
Что страшно сознавать
Бессилье слов, что даже на бумаге
Мой Цербер не дает всего сказать,
А правды часть есть ложь,
Несущая взаимонедоверье…
Наверное, нам стоит помолчать.
И все же, все же, все же,
все же, все же –
Давай, родной, с тобой поговорим!
