Теодор Рётке, "Герань"
Когда я было вынул её из мусорного горшка,
она выглядета столь убогой и грязной,
столь глуповато-доверчивой, как хворый пудель
или подсохшая астра на исходе сентября--
-- я пересадил её,
в новую "квартиру":
подкормка, вода-- и всё,
в чём она казалось нуждалась,
во время; столь долго
она жила на джине, "бобиках"*, сигарных окурках, мёртвом пиве;
её сморщенные лепестки опали
на выблекший ковёр; жирная
"моча" бифштексов прилипла к её пушистой листве.
(Обезвоженная, она скрипела как тюльпан.)
Что она вынесла!..
Окрики до полуночи глуховатых тёток,
или двоих из наших, наедине, нечистые выдохи наши,
мой перегар;
из горшка она клонилась к окну.
Под конец, она будто внимала мне...
И это настораживало..............
Поэтому когда эта сопящая дура-горничная
сбросила её с горшком в мусорное ведро,
я смолчал.
Но я рассчитал самонадеянную ведьму через неделю--
так и остался одиноким.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
*bobbie pin-- простейшая заколка для волос, согнутая рифлёная проволочка, --прим. перев.
The Geranium
When I put her out, once, by the garbage pail,
She looked so limp and bedraggled,
So foolish and trusting, like a sick poodle,
Or a wizened aster in late September,
I brought her back in again
For a new routine--
Vitamins, water, and whatever
Sustenance seemed sensible
At the time: she'd lived
So long on gin, bobbie pins, half-smoked cigars, dead beer,
Her shriveled petals falling
On the faded carpet, the stale
Steak grease stuck to her fuzzy leaves.
(Dried-out, she creaked like a tulip.)
The things she endured!--
The dumb dames shrieking half the night
Or the two of us, alone, both seedy,
Me breathing booze at her,
She leaning out of her pot toward the window.
Near the end, she seemed almost to hear me--
And that was scary--
So when that snuffling cretin of a maid
Threw her, pot and all, into the trash-can,
I said nothing.
But I sacked the presumptuous hag the next week,
I was that lonely.
Theodore Roethke
Теодор Рётке, "Путешествие во Внутреннее"
В долгом странствии из себя
много обходных путей и промоин,
где опасно скользок глинистый сланец,
а задние колёса едва не виснут над обрывом
на внезапных вынужденных поворотах.
Надо смотреть в оба, опасаться оползней и камнепадов.
Рушащий трассу сель*, битые ветрами корневища, каньоны.
Речки, вздымающиеся в разгар лета от обложного ливня, ревущего в узкой лощине.
Тростник, уложенный боем ветра и дождя.
Серость после долгой зимы, опалённость до корней поздним летом.
... или тропа у`же и у`же,
всё круче вверх, навстречу-- грани валящихся камней;
нагорье с ольховником или берёзами;
по хлипкому болоту с плывучими песками;
наконец, поперёк дороги-- павшая ель;
затмение чащ,
ущелья уродливые.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* "сель" из татарского (может быть, иранизм?) ,в тексте оригинала "arroyo"-- испанское слово, то же значит "вади", арабское слово, сухое русло реки, наполняющееся ненадолго после ливней; собственно, сель-- поток, а не русло,--прим.перев.
Journey into the Interior
In the long journey out of the self,
There are many detours, washed-out interrupted raw places
Where the shale slides dangerously
And the back wheels hang almost over the edge
At the sudden veering, the moment of turning.
Better to hug close, wary of rubble and falling stones.
The arroyo cracking the road, the wind-bitten buttes, the canyons,
Creeks swollen in midsummer from the flash-flood roaring into the narrow valley.
Reeds beaten flat by wind and rain,
Grey from the long winter, burnt at the base in late summer.
-- Or the path narrowing,
Winding upward toward the stream with its sharp stones,
The upland of alder and birchtrees,
Through the swamp alive with quicksand,
The way blocked at last by a fallen fir-tree,
The thickets darkening,
The ravines ugly.
Theodore Roethke
ID:
248610
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 21.03.2011 16:21:44
© дата внесення змiн: 22.03.2011 00:20:57
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
