Все началось с выстрела.
Захар стал спиной к огромной лампе так, что я видела только его силуэт и не могла разглядеть лицо. Он взял в руки пистолет, посмотрел на него и, приставив к виску, нажал на курок.
У меня внутри все оборвалось.
Он сделал это так, будто это было его обыденным занятием, почти автоматизмом. Так вот легко и не задумываясь выстрелил себе в голову. Так люди поправляют волосы или заглядывают в зеркало перед выходом из дома.
Прозвучал звонкий щелчок. Пистолет оказался не заряжен.
Я вскочила и сделала несколько шагов. Захар медленно открыл глаза. Для него ничего не случилось. А у меня весь мир перевернулся. Будто это я нажала на курок. Или будто там были пули. Или будто выстрелили в меня. И вся жизнь полетела каруселью.
Когда человек решает уйти из жизни, он думает, что сам решает свою судьбу. Что это его личное и единственно правильное решение, единственный выход. Кто-то осуждает таких людей, кто-то обвиняет в слабости и увиливании от ответственности, а кто-то считает их необыкновенно храбрыми, ведь им хватило смелости умереть. Но не хватило ведь этой самой смелости, чтобы жить. А это намного сложнее.
Или, может, это даже не зависит от самого человека. Просто в один момент происходит особенный накал чувств, который трудно выдержать. И толи судьба, толи сама природа наделяет его этой особой силой духа и воли, спокойным сумасшествием, которого хватит на тот самый поступок, который должен случиться. И только в крайне редких случаях это можно остановить. Это как зов, заглушающий все остальные звуки и которому невозможно сопротивляться. Это как огонь, горящий изнутри, обжигая и вырываясь наружу. И кажется, что есть только один выход... но это не выход.
У меня была паника. Я до полусмерти испугалась и начала кричать на Захара.
- Ты в своем уме? Ты что сделал? Положи пистолет…
Он удивленно смотрел на меня, но не слушался. Думает, шучу?
- Положи пистолет немедленно! И сядь вон туда! Быстро! Положи пистолет, я сказала… да брось его, наконец! Слышал меня?!
- Успокойся, все нормально, – Захар отвечал медленно и тихо. Он смотрел на меня, как на идиотку. Но пистолет положил.
Я дрожала. Такое впечатление, что все слова в голове перемешались и куда-то делись мысли. Мне было страшно. Я не могла выразить то, что чувствовала. Слова не слушались и никак не хотели строиться во что-то связное…
Мне стало очень холодно. Захар сел на диван, как я просила, но я не села рядом. Мне хотелось бежать. Я смотрела на него и отходила назад. Очень хотелось сказать о том, что жизнь – это самое дорогое, что есть у человека. Что жизнью не играют и не бросаются. Что он очень важен в этом мире и что это неправильно, что он очень нужен, что он должен прожить жизнь достойно и что все будет хорошо.
Но не сказала.
Это все не то. Какие-то неискренние, пластмассовые фразы, такие заезженные и облизанные, что говорить их всерьез просто пошло.
- Скажи, ты решал, рождаться тебе или нет?
Захар смотрел на меня удивленно. Он все пытался оправдаться, что это была шутка, что он не думал, что я замечу и так среагирую. А я не понимала, потому что с таким не шутят.
- Ты скажи: ты выбирал?
- Нет.
- Вот значит и не тебе решать, когда умереть.
Я много всего говорила. Только как-то эмоционально все, без контроля.
Захар попытался сократить расстояние, а мне было так страшно, что я отходила назад. Запретила ему подходить.
У меня на глазах появились слезы. Я вообще сильная и не люблю плакать. Плакать стыдно, это слабость. Так я себя с детства воспитала. И вот на глаза слезы наворачиваются сами собой, а я не знаю, куда себя деть.
Вторым выведенным мною правилом было: не можешь изменить реальность – прими ее. Потому я отвернулась и заплакала.
- Ты знаешь, я не хочу тебя ни в чем переубеждать. Это твоя жизнь и твой выбор. Просто мне противно и обидно. Это не справедливо. Так не честно…
Расскажу тебе кое-что. У меня была подруга. Она очень любила жизнь и хотела жить. Но у нее случился инсульт, и она умерла. Знаешь, ее спасти пытались. Купили индивидуальную аппаратуру дорогую, из столицы везли. Мать тогда все свои деньги за нее отдала. Да и все знакомые тоже собирали, помогали, потому что сумма очень большая была. Сам понимаешь, дело серьезное. И вот ей сделали операцию, думали, все хорошо будет. А она прожила неделю и умерла. И вот за эту неделю, пока она в себя приходила, хоть слабая была, а так радовалась, не представляешь себе! Радовалась, что выжила. Ей плохо, а она улыбается. Она вообще всегда к жизни жадной была. У нее на полную все было. Делала, что хотела, говорила, что думала, любила не боялась. Такие поступки! Многие за это считали ее доступной, легкомысленной, а она просто так любить спешила. И умерла. Мне кажется, она заранее как чувствовала, что ей поторопиться нужно.
Я когда говорила, Захару прямо в глаза смотрела, будто на прочность проверяла. А потом отвернулась. Слезы.
- Тогда на весь мир обозлилась. Знаешь, я никогда не позволяла себе чувство ненависти. Оно плохое, недостойное. Ненавидеть – это низко. А тогда взяла и возненавидела очень остро людей, которые пытаются покончить с собой. Я тогда еще работала как волонтер с самоубийцами, на тренинги ходила, чтобы уметь помочь. Казалось, пусть мне и нелегко, но если спасу хоть одну жизнь, изменю хоть одну жизнь к лучшему, сделаю ее светлее, то это того стоит. А потом обозлилась.
Захар подошел ко мне и стал на колени.
- Не нужно меня ненавидеть.
- Я тебя не ненавижу. Я потом справилась с этим чувством, все нормально. Только с суицидом больше не работаю. И с такими людьми стараюсь не общаться. Мне больно от этого. Подруга год как умерла. Она мне потом долго снилась. Я с тех пор много всего передумала. Мне все казалось: ну почему нельзя поменяться жизнями? Тогда еще с девочкой работала, которая себе вены по пустяку резала. И вот мне с ней говорить противно стало. Почему она живет, хотя не хочет и только дурью мается, а моя подруга умерла, хотя больше всего жить хотела? Разве это справедливо?
Я, наверно, очень грешная, потому что так думаю. И дело не в том, что я желаю зла той девчонке, которая сейчас жива. Я помогла ей тогда и желаю только счастья. Но почему люди не ценят свое время? Смерть такая не страшная, но пусть она не прикасается ко мне и к тебе тоже…
Захар взял мои руки и начал их целовать. Я не смотрела на него и уже не сердилась.
- И если тебе еще придут в голову такие мысли, а я знала, что ты об этом думал и раньше, то вспомни обо мне, пожалуйста.
- Обязательно вспомню.
Я вытерла слезы.
- Ты прости меня, просто это не шутки все.
Успокоилась. Мы еще поговорили о чем-то, выпили чаю и попрощались. А у меня в душе все как миксером взбили.
Я шла домой и представляла, как приду на кухню пить крепкий чай с конфетами. Дома и стены лечат, это правда. Подумала, что лимит моих испытаний на сегодня закончен, а завтра будет новый день, лучше этого.
А так не случилось.
Я дома. На кухне свет. У нас там, мне кажется, всегда кто-то есть. Кухня – это вообще такая святыня, где не страшно рассказывать тайны и секреты, где можно поболтать о вечном с другом или посплетничать с соседкой, или поплакать и залечить все душевные раны таким волшебным чаем с бубликами, например.
Если ты единственный ребенок в семье, это еще не значит, что тебя любят. Это последнее правило, которое я вывела после ссор с родителями и своего ухода из дому. Вот я вернулась и все как бы хорошо, но слишком много было сказано, а стереть память уже нельзя. Можно только притвориться. Но ложь не живет долго и не имеет смысла.
Когда я ушла, мать сказала, что я им с отцом не нужна, а еще чтобы я не возвращалась. Конечно, сказала сгоряча, но в памяти осталось. Вообще много неприятного было.
Сейчас все в доме уже ложились спать. Меня всегда поражало, как обо мне никогда не волновались: где я, с кем, когда вернусь? О том, что переживаю, что чувствую, какие у меня проблемы – вообще молчу. Неужели это нормально? И вот я отдалилась от них и разница сразу почувствовалась. Начались упреки: ты нас не любишь, ты совсем чужая. Спрашивается: а раньше как было? Никогда не интересовались тем, что у меня внутри творится, а теперь с чего? Путем сложных математических вычислений вспомнили, что я у них одна. Интересные.
Закрылась у себя и включила компьютер. Он страшно привязывает, особенно Интернет. И я злюсь на себя, потому что мне кажется, что так я теряю время. А все это общение на сайтах – это так не по-настоящему.
Устала.
Телефон. Иногда люблю выключить звук и притвориться, будто не вижу и не слышу, меня ни для кого нет.
Звонила подруга. Я решила не брать трубку. Мне нужно было успокоиться, а она снова начнет жаловаться на жизнь, хотя на самом деле у нее все хорошо. Есть такой тип людей, которым нужно постоянно жаловаться. Они от этого счастье получают, видимо.
А проблемы у нее примерно такие: ты представляешь, эта дура купила себе уже две пары туфель, а у меня одни лаковые на каблуке, не могу на них ходить! А мне хочется в клуб! Идем с тобой завтра. Стасу скажу, что к бабушке поехала. Он мне заколку купить обещал, и до сих пор ничего! Ну ты представь! И, главное, соглашается со мной, а потом ничего не покупает. Мы с ним так ссоримся! Себе так кучу всего накупил, а мне только обещает. Вот нашей Вике парень сумку подарил за 400 гривен! А она ему изменяет. Мне Стас цветы никак не подарит. Ну как его заставить? Ты мне помоги, а то так цветов хочется! Я всем говорю, что он дарит, но мне же обидно.
И как я могу это слушать? Сама не знаю. Пусть обижается.
Опять звонит телефон. На этот раз мой друг Слава. Мы с ним познакомились как-то в Интернете, разговорились, потом стали созваниваться. Виделись пару раз. И вот теперь виртуально почти не переписываемся, звоним, но это же все ровно не реальность. И о чем будет разговор? Опять же о проблемах: девушка морочит голову, на работе что-то не получается, а друг Петя пошел гулять и не позвал с собой. Все сводится к тому, какой он замечательный и как несправедлива жизнь. А еще, что все вокруг – предатели и обманщики, и только я, такая вот «родная душа», понимаю его. Бред. Я не стала брать трубку. Надоело все.
Я включила музыку и сделала себе чаю.
Было еще пару звонков. Кто-то хотел встретиться, кто-то вообще непонятно почему позвонил. Мать всегда говорила мне, что знакомства лишними не бывают.
Я вспомнила, что чуточку влюбленная. Подумала об этом человеке, и так захотелось, чтобы он оказался рядом! Когда рождаются чувства – это всегда волшебно. Ты не знаешь, что будет завтра, но тебе так хорошо. И все эти волнения, все недосказанности, взгляды – они самые особенные. Когда начинаются отношения, то все немного меняется. А в самом начале чувства самые яркие, поступки безумные, и ты живешь и дышишь только одним этим, будто тебя накрыли колпаком, отделив от всего мира.
Ну вот, подумала о нем, а он мне написал!
«Мы больше никогда не увидимся. Это был последний раз. Так нужно», - такой был текст. Со мной попрощались. Почему именно сейчас? Я не могла поверить. Такое впечатление, что моя голова уже полная и больше ничего не принимает.
Я хотела с ним поговорить. Как можно прощаться так вот искусственно? Написать и все. Он будто крикнул что-то через стену и убежал.
Все спали. В квартире было темно и тихо. Я услышала, как бьется мое сердце. Пальцы дрожали. Мне снова стало очень страшно и очень холодно. Холод шел изнутри. Я совсем одна. Говорят, когда судьба закрывает перед тобой двери, она открывает окно. Почему мое окно закрыли? Так не справедливо…
На часах пол второго ночи. Интересно, если пол второго, то это уже утра или еще ночи? Я позвонила. Он ответил не сразу и говорил так, будто ничего не случилось, мне это не нравилось. Это называется лицемерием.
- Почему мы больше не увидимся? Ты не хочешь меня видеть?
- Послушай, мне не нужны отношения. Мы с тобой больше не увидимся. Так будет лучше всем. Я категоричен, не спорь. Твои нервы целее будут. И мое сердце целее…
Мне было очень холодно, и я залезла под плед. Посмотрела в окно и собрала все свои силы, чтобы голос был спокойный и не дрожал.
- Это был последний раз для тебя, теперь давай встретимся для меня. В последний раз. Я заслужила.
- Что это тебе даст? Это конец. Ничего не было и я не хочу, чтобы что-то начиналось. Мы так постоянно будем встречаться в последний раз! Может, когда-нибудь и пересечемся случайно. А специально не нужно. Я не хочу усложнять жизнь ни тебе, ни себе.
- Ну и что. Я ведь ничего от тебя не требую, ни о чем не спрашиваю, никогда не упрекаю. Хочу быть с тобой – и все. Давай не думать наперед, а жить сегодня. Все ведь так просто. А если тебе не понравится, то я все пойму и отпущу тебя. Ты вернешься к своей обычной жизни, и будешь жить как-то…
Он засмеялся. Я понимала, что говорю не то. Вообще не верила в то, что делаю, потому что всю жизнь была очень гордой. Но когда что-то чувствуешь, то сказать это вовсе не стыдно. А в тот момент он казался последней надеждой.
Пусть уйдет от меня завтра, но только не сегодня. Хочется обмануть себя ну хоть на пару часов, что все в порядке, что у меня есть кто-то. Почему он не хочет подарить мне этот маленький обман, чтобы я уснула и дожила до завтра?
- Я хочу, чтобы ты мне в глаза посмотрел. И все. Прошу тебя. Встретимся завтра?
- Можешь приехать ко мне сейчас. Возьми такси, я еще не сплю. Или сейчас или не встретимся совсем.
Меня передернуло. Я посмотрела на часы. Два часа ночи. Он шутит, знаю, а я нет.
- Хорошо, я приеду.
По-моему, теперь подкинуло его. Не думал, что соглашусь. Начал уговаривать ложиться спать. Сказал, что поговорим и встретимся завтра. Чтобы я подумала.
Мы попрощались. Я сидела под пледом и дрожала. Посмотрела в окно на огни. Спать совсем не хотелось. Начала вспоминать, как мы познакомились, как он поцеловал меня в щеку. Я тогда это так запомнила! Меня как током ударило. А потом мы говорили с ним по телефону по ночам. До пяти утра могли говорить, хотя обоим потом вставать рано! Неужели это все ничего не значит?
Вспомнился Захар. А ведь я ему нравлюсь. Только после того, что произошло, еще не готова видеть его снова.
Хочется спрятаться куда-нибудь от всех, чтоб никто не видел, никто не нашел. Так спрятаться можно только в объятьях у мамы или у самого близкого человека. Мать меня не понимает, я ей не интересна, а где взять близкого человека? Что-то подсказывало мне, что мы не встретимся завтра.
Через десять минут я уже обувалась, еще через пять садилась в такси. На полу оставила записку: «Мам, не переживай, со мной все в порядке. Нужно уйти. Буду утром». О чем же внукам рассказывать, если все планировать?
Я позвонила и сказала, что приехала. Ночь.
- Ты что, паникерша? – сказал он, когда вышел.
- К тебе приехала.
Он улыбался и не знал, куда деться. А я стою и боюсь думать, потому что все мысли кричали мне о том, какая же я все-таки дура. Приехала среди ночи непонятно зачем.
- Пройдемся?
А там рядышком с его домом был парк небольшой. На улице темно и так красиво! Фонарей мало горело и от деревьев только силуэты были черные. И аллея посреди этого парка узенькая плиточками выложена. А лавочек совсем не было, сесть некуда. И мы идем и беседуем ни о чем. Будто все хорошо и мы на прогулку вышли.
- Давай остановимся. Мне поговорить нужно.
Остановились. Он выпрямился, будто стену выстроил, стал такой чужой, далекий. Все для себя уже решил. Смотрю на него в этой темноте и понимаю, как все глупо. Он со мной уже попрощался, а я никак не могу его отпустить. Мне не стоило приезжать, не стоило вообще больше видеться. Когда ехала, то думала, что скажу ему. А тут вдруг все из головы вылетело. Держу его за руки и чувствую себя такой беспомощной!
- Можно я тебя обниму?
- Нет.
А я обняла. Такого чужого. Мне вдруг стало легко. Когда тебе нечего терять, можно делать что угодно. Мы начали говорить. Я как школьница уговаривала его побыть со мной еще немного. Он даже не представлял, как был мне нужен. Я так боялась!
- Ты хоть знаешь, сколько у меня девушек? – такое ощущение, будто сейчас он достал свой главный козырь.
- Мне все ровно. Я знаю, что я такая одна.
Он улыбнулся.
- Одна. Но я тебя обижу, я такой.
- Обижай.
- Я уже говорил тебе, мне нельзя верить.
- А я верю, о чем тоже уже говорила.
- Я не хочу отношений.
- Не будет отношений. Делай что хочешь, я тебя не держу.
- Я не хочу привязываться, пойми. Налюбился уже! Хватит.
- Я тебя и не привязываю.
- Я сам могу привязаться! А я не хочу. Поэтому мы больше не увидимся. Так будет лучше. Пройдет месяц, ты и даже не вспомнишь обо мне.
- По-твоему, я похожа на такую девушку? – мне было очень больно. Он считает меня легкомысленной. В прошлый раз мы прощались, и мне было так не по себе! Я чувствовала, что что-то не так. И я его не отпустила. Поехала с ним домой. Ну кто так делает? Не могла по-другому. Казалось, если он уедет, то никогда себе этого не прощу. Так вот.
А ведь то, что я делала, я делала впервые. Неужели после всех наших разговоров он так ничего и не понял? Он нравился мне таким, каким есть на самом деле. Я уважала его за его мысли и поступки. Мне нравились его мечты и то, что он такой свободный и легкий. Я точно знала, что он не предаст друга, что он надежный, верный и честный, что у него есть принципы, что он во что-то верит, стремится. Хотя сам он хочет казаться совсем другим. Но это все антураж. Я верила ему.
Когда-то даже сказала: «Хорошо, если бы ты был дворником». Он, конечно, удивился и спросил, почему. Не помню точно, как я ответила. Смысл был в том, что тогда бы он нравился мне за то, какой он есть, а не за то, что у него есть. Ведь если лишится того, что мы имеем, кто останется рядом? А он ответил, что тогда мы бы не познакомились. Наверно, не придал значения, а я говорила от души.
- Ты сама ищешь себе приключений. Может, подсознательно. Тебе нравятся все эти переживания, я здесь ни при чем, – сейчас ему хотелось побыстрее от меня избавиться.
Я молчала. Впервые делала так, как чувствую, как хочу. А он думает, что для меня это приключения, что это баловство все. Не хочу ничего доказывать. Неужели я делаю все неправильно? Ведь так редко встречаются люди, к которым возникает чувство. А я боялась такого человека потерять, и вот что получилось.
- Мне не нужно, чтобы обо мне заботились, чтобы встречали, готовили. Не нужно, понимаешь! Мне от девушек нужен только секс. Все.
- Хорошо.
- Хорошо?! Хорошо... Хорошо, тогда идем сейчас ко мне и займемся сексом.
Я подняла глаза и посмотрела на него. Как он может? Как он посмел вообще?
- Не сейчас.
Неужели он не понимает? Вот дурак-то. Я на все была готова. Только есть разница: заниматься сексом и заниматься любовью. Я любви хотела. Для меня это все не так запросто. Я знала, что если сейчас соглашусь, то не смогу себя больше уважать. У меня к нему чувства, у него ко мне – пустота. Такое впечатление, что между нами километры, хотя я все еще держу его за руку.
- Если не сейчас, тогда все. Все, идем, я отправлю тебя домой.
Он потянул меня за руку. Я испугалась. Неужели так в нем ошиблась? Не верю.
Больше всего мне сейчас хотелось, чтобы он мне соврал. Обманул. Пусть! Я бы поверила. Пусть соврет глупо и вульгарно, пусть без обещаний, как угодно! Только не уходит. Как он не видит, что нужен мне сейчас больше воздуха, что я задохнусь и умру, если он уйдет.
- Подожди. Ну пожалуйста, мы же в последний раз видимся!
- В последний. И тебе уже пора. Идем.
- Я тебя больше никогда не увижу, можно я тебя поцелую? Остановись!
- Нет.
- В последний раз! Пожалуйста, – и обнимаю его.
- Да рассердись ты на меня, наконец! Покричи. Ударь, если хочешь, уйди, обидься, заплачь, - он чего-то никак не мог понять. Или это я не понимала?
- За что я должна обижаться?
- Как за что? Что говорю тебе все это!
- Я не могу обижаться на тебя за то, что ты не соответствуешь моим ожиданиям, не делаешь то, чего я хочу. Ты же свободный.
Он улыбнулся. А я повисла на нем, целую и говорю:
- Хорошо, мы больше никогда не увидимся…
А он вдруг отвернулся и снова потащил меня.
- Все, ты уезжаешь.
И он больше не разговаривал. Разбил единственную лампочку у меня в душе и стало темно и страшно. Я очень боюсь темноты…
Потом он запихнул меня в машину и сказал шепотом на ушко:
- Ты хорошая девчонка, но нам не нужно видеться. Может…
Он не договорил. Передумал. А потом поцеловал меня в щеку, как тогда, в первый раз, и закрыл двери.
Было уже утро. Мне не хотелось идти домой, и я села на лавочку на детской площадке. Чувствовала себя такой одинокой, брошенной. Страшно хотелось реветь. Казалось, что это ну просто необходимо. А слез не было. И я все думала: почему? А потому, наверно, что я все ровно ни о чем не жалела. И будь я трижды дура и десять раз не права, а я делала то, что хотела.
В душе был погром. Как квартира во время ремонта: с ободранными обоями, без мебели, с осыпавшейся штукатуркой и гуляющими сквозняками.
Хотелось заполнить чем-то пустоту. Спрятаться на время. И я подумала: есть ли в моей жизни человек, с которым я не боюсь быть слабой? Который не спросит лишнего, с которым можно просто помолчать? И он поймет без слов.
Родителям все ровно, подруги будут выспрашивать подробности и обсуждать потом, сестра порадуется, что я снова промахнулась, а друзья посчитают, что маюсь дурью. Получается, у меня никого нет. И надеяться можно только на себя.
Я вспомнила о Паше. Это моя первая любовь. Сколько слез было, сколько обид, а все ровно он мне как родной. Всегда друг друга понимали без слов. Я его на расстоянии чувствовала, если что-то случалось. Как в сказке: мы с ним одной крови, он и я.
Когда мы расстались, то совсем не общались некоторое время. Я тогда от нервов похудела на два размера! А потом он позвонил, и мы поговорили очень откровенно. Мне тогда легче стало, я высказалась и все поняла. Потом чуть было не договорились, что нам лучше совсем не общаться даже по телефону, что так всем будет лучше. Но мы так не сделали. Слово за слово, звонили друг другу, мелочи всякие обсуждали. Дружить начали.
И вот я сижу у дома, холодно ужасно! Утро уже, при том не лето на дворе. И я подумала о Паше. Решила позвонить.
- Паш, привет!
- Привет…
- Ты извини, что я так звоню. Ты что делаешь? Ты очень занят?
- Мне нужно уходить уже через двадцать минут, а что?
Кажется, он что-то почувствовал. Заволновался.
- Да так. Хотела встретиться с тобой. Мне так плохо… Домой не хочу идти. Не могу ничего делать. Ты побудь со мной немного. Хоть пол часика. Просто рядом.
И он даже не стал ничего больше спрашивать. Спросил только, подожду ли я еще час. Конечно подожду! И мы договорились встретиться.
Я пришла чуть раньше, а он уже ждал. Такой серьезный! После нашего расставания мы больше не виделись. Только переписывались и по телефону говорили. А я об этом и не вспомнила. Так хотелось тепла, понимания, чего-то родного и близкого.
Идем по аллейке, он спрашивает:
- Что случилось? Ты как себя чувствуешь?
Я глаза опустила и говорю:
- Не хочу тебе рассказывать. Спрячь меня, пожалуйста.
И он меня обнял. Так хорошо стало, как в домике. Мы стояли, я ничего не говорила, а становилось легче. А до этого так воздуха не хватало! Будто я только выдыхаю и все. А с Пашей стою – и так спокойно. Он меня еще по волосам гладил и в лобик поцеловал, как маленькую. Лечил.
Значит, я таки не одна. Паша дал мне сил жить дальше. Никогда ему этого не забуду.
Когда пришла домой, у нас были гости. Приехал один далекий родственник из столицы на пару дней, ему дела какие-то нужно было уладить. Жил это время у моей бабули, а теперь вот собирается назад к себе. Попрощаться заехал.
Я пришла вся такая непонятная, хоть эмоции улеглись немного, но взъерошенная, ночь не спала. Видок еще тот! Он начал меня расспрашивать, что да как. Я не признаюсь. Но мы как-то так разговорились, и он вдруг: «А поехали со мной. Столицу тебе покажу, с женой познакомлю».
У меня в голове – ну ни одной мысли нет! И так я боюсь в стенах в этих сидеть, думать что-то, перебирать у себя в голове. Вот и говорю: «А давай!»
И уехала. Набросала в сумку за двадцать минут все самое необходимое, и не успела еще в себя прийти, как сидела в машине. Мы выезжали за пределы города, а мне все не верилось, что я вот так вот сорвалась. Казалось, что сейчас проснусь у себя в комнате, подумаю: хорошо бы так на самом деле! И вернусь к своим обыденным делам. Но мы ехали, я успокоилась.
Столица мне очень понравилась. Я пробыла там несколько дней. Они пролетели очень быстро, и в то же время было ощущение, что прошло месяца полтора. Может, это потому, что я практически не спала.
Новые впечатления и новые знакомства полностью забрали мои мысли. У меня попросту не было времени о чем-то думать. А там так хорошо и свободно! Мне понравилось ходить по чужому, да еще и такому большому городу. Ты в нем растворяешься. И не думаешь ни о чем. Больше всего мне нравились узенькие мощеные улочки со старинными домами. Так спокойно и тихо. Вокруг много народу, в основном туристы и торговцы. Но ты их не замечаешь. Кажется, что весь город только для тебя.
А еще мост. Я специально приезжала туда постоять и подумать. Ни о чем. Просто смотрела на огромную реку внизу, на зеленый город и возвышающиеся новостройки, напоминающие вставные зубы. А еще над рекой всегда ветер. Так здорово максимально высунуться за ограждающие перила и закрыть глаза! Мне совсем не страшно. Кажется, что ты летишь. Или что ты далеко. Это так легко и чудесно! А еще мне на удивление не мешало присутствие людей вокруг. Я их не замечала.
Больше всего хотелось сохранить это состояние. Когда ты нигде и ни с кем, никуда не спешишь и ничего не хочешь. Только стоять где-то высоко над городом и слушать ветер.
Вернулась домой. Смотрю, и все кажется совсем иным, чем раньше. Не хотелось снова окунаться в те же мысли. Я чувствую, что сама изменилась и что пора менять что-то в жизни. Только как?
Если сравнивать жизнь с книгой, то в моей как раз перевернули страницу.
Родной город встретил меня фонарями на узких улицах. Мне не хочется возвращаться. Все такое чужое. Город давит на меня. Будто выпустили из клетки, дали крылья расправить на минуту – и назад в неволю. Моя мать сказала бы, что мы сами даем себе свободу или запираемся в клетке. Может, она и права.
Вот и дома. Хочется все переделать.
Я смотрю на себя в зеркало и думаю: кто смотрит на меня с той стороны? Кто она, эта девушка с печальным взглядом? Не знаю. Но она совсем не счастлива. Жаль, что я не могу ей помочь.
Глаза у меня изменились. Они меняются время от времени. Это зависит не от минутного настроения, а от того, как я себя ощущаю. Сейчас они светлые, почти прозрачные и будто бы светятся. Желтые. Такие красивые! Это потому что я растерялась и не знаю, что делать дальше. Чистый лист.
Ему всегда нравились мои глаза. Он говорил, что они как яблоки зеленые. Когда я боюсь и переживаю что-то очень важное, глаза мутнеют и становятся зелеными.
Я не знаю, что со мной, что я чувствую. Мне даже ничего не хочется.
Мы никогда не увидимся…
Хуже всего, когда ты врешь сам себе. Смотрю на себя и вижу, как на самом деле все просто. Мне хотелось любви, романтики, чего-то увлекательного, с эмоциями, чувствами и громкими поступками. Всего-всего, в общем. Сказки. Вот и гонялась за ней, как девчонка. Почему-то так получается, что мы подбираем не тех героев для своих постановок.
Надоели все эти знакомства, улыбки, взгляды, недосказанность, встречи непонятные – это все такое лишнее! Как балласт на шею. Ну кто держит неподходящих актеров после кастинга?
Хочу измениться. Вычеркнуть из жизни всех лишних знакомых. Чтобы больше не было бессмысленных жалоб, надуманных проблем, слез и постоянных неинтересных звонков от абсолютно чужих мне людей. Не хочу как раньше. Время делать генеральную уборку в своей жизни, наверное.
Мне нужно побыть одной некоторое время.
Подумала о маме. Она у меня одна, самая родная. Другой нет. Ну разве мы не сможем друг друга понять и простить? Я очень надеюсь, что мы можем. Ведь у нее нет никого ближе, а у меня никого роднее. Она родила и воспитала меня, любила и желала добра, старалась дать мне все самое лучше, что только могла. Мне нравится то, какая я. Пусть мне живется очень сложно со своими принципами и взглядами, но они правильные. Я по-другому уже не могу. Значит, у нее все получилось.
У всех бывают трудные моменты в жизни. Наверно, они не просто так даются, так ведь? Значит, ты можешь и должен это преодолеть, чтобы стать на ступень выше, взрослее. Это же только моменты. А жизнь она такая большая и цветная, как мозаика!
Завтра обязательно подойду к мамочке, обниму и скажу, как сильно ее люблю. И все будет нормально.
Ночь. В комнате темно. Я открыла окно, хотя на улице еще холодно. Руки грела чашка горячего кофе. Сладкого и с молоком. Город был темным-темным, почти без огней, тихий и пустой. Такие таинственные фигуристые очертания деревьев, и небо такое красивое! Видно было редкие бусинки звезд. И луна так низко! Необыкновенная, пламенно желтая она выглядывала из-за дома напротив, будто подглядывала за мной и лукаво улыбалась. Ну что она может знать такого, чего не знаю я? Полнолуние.
Я смотрю в небо и дышу. Закрыла глаза. Так хорошо! Я пью кофе маленькими глоточками, и тепло идет по моему телу.
Отчего-то я уверена, что он сейчас тоже не спит. Стоит у окна и смотрит на небо, на наше общее небо. Нас разделяют какие-то десятки километров, но мы вместе. Свободные. Пусть у него все будет хорошо…
Я так скучаю. И так хочу оказаться рядом и взять его за руку. Я так скучаю! Вдруг теперь я поняла, что значит расставаться. Плохой вышел финал, грустный. Все надежды растаяли, и я так устала. Тяжело. Но я пережду это время без него. Переверну эти листы, и буду жить дальше. Все хорошо. Я потерплю еще чуть-чуть. Это должно кончиться?
А сейчас проверю электронную почту, и лягу спать.
В ящике несколько писем. Среди рекламы и рассылок в глаза бросилось сообщение от Захара. Открыла. Там всего пара строчек: «Я немного разочарован… прощай». А внизу прикреплена фотография, на которой он вжал дуло пистолета под подбородок и стиснул зубы. Глаза опущены, а на лице столько эмоций играет!
У меня свело желудок, и побежали по всему телу мурашки.
Вот теперь, наверное, с меня точно достаточно. Все закончилось. Выстрелом?..
ID:
72562
Рубрика: Проза
дата надходження: 05.05.2008 22:30:23
© дата внесення змiн: 05.05.2008 22:30:23
автор: Lampo4ka
Вкажіть причину вашої скарги
|
