Во что превратили избушку в бескрайнем, трухлявом лесу?
Куриные ноги раздвинув, теперь путассу, колбасу,
гусиный паштет и свинину она отпускает в народ
по сниженным ценам: однажды, с угрюмых, глубоких болот
прогнав обитателей хмурых и место своё застолбив,
проник в это царство безбожно захватчиком царь Креатив.
Избушка кирпичной стеною краснеет на фоне небес;
увит небоскрёбами древний, когда-то кладбищенский лес,
ушли домовые отсюда и лешие ринулись прочь;
рыдает одна обдериха путаной в холодную ночь;
костлявая бабка не варит себе с человечиной щей,
работает на Василису в строительной фирме Кощей.
Дурак поумнел и уехал, и служит в столице – перу,
слагает стихи и поэмы, и пишет: «я весь не умру»,
хотя молодецкого духа навеки простыли следы
в лесу, удручённом делами ему чужеродной среды.
Не знаю, куда я вернулся… на склоне кошмарного дня
живые подобия зомби гребут, окружают меня.
Играя с праматерью в игры, должно быть, не в курсе царёк,
что сам он себя на погибель, на жуткие муки обрёк:
достигнув чужими руками вершин своего ремесла,
в сверкающих радостью лицах живут представители зла;
Святой запирает ворота – такой от ворот поворот…
На смену гремучей эпохе железно другая грядёт,
последняя – впрочем, неважно. На фоне кричащих афиш
ты ходишь, как стрелка, по кругу, поскольку сама состоишь
из времени. Время настало. Мы встретились.
– Здравствуй!
– Привет…
– Отправимся к черту отсюда.
– Из мира, которого нет?
– Пожалуй. Ещё я подумал…
– О чем? Не молчи! Говори!
– Мне кажется, ты существуешь, а я – только голос внутри.
