Норман перечитал последнюю фразу, завершающую его исповедь, и улыбнулся, смахнув набежавшую слезу.
- Лучше и не сказать, старик...
Жизнь это не только то, что с вами было или есть, но ещё и то, что с вами будет, обязательно будет, только нужно верить, просто нужно верить и бороться...
Он потянулся рукой к гитаре и, прикрыв свои, не по возрасту светлые, голубые глаза, промурлыкал эту новую мелодию, чтобы она не забылась, не улетела, а превратилась со временем в самый прекрасный блюз...
Послушайте, вы не слепые, люди?
Истина просто лежит «на блюде»…
Чтобы здоровым быть и счастливым,
«С Богом живи!»,- вот главная сила…
Хочешь лучшего своим детям?
Ложь уничтожь на этой планете.
Закон «бумеранга»,- великий секрет.
Кого же винить, если счастья всё нет…
Если бы вы знали Нормана ещё лет двадцать назад, вы бы ни за что не поверили, что он когда-нибудь станет другим...
Он был конченым алкоголиком, настоящим социопатом, тогда он ещё жил с матерью и постоянно ввязывался в какие-то скандалы, его имя было на слуху у всех и, конечно, в местной полицейской управе.
Поэтому, когда в городке произошло это "событие из ряда вон",- ночью сгорел дом Саманты Клер, а утром обнаружили неподалёку в кустах и тело самой Саманты со следами насилия на теле, обойти имя Нормана Фокса в полиции никак не могли.
Первое, что следствие приняло за важный аргумент, позволивший взять Нормана под арест, это тот факт, что убитая, пятидесятилетняя Саманта, была социальным работником. По долгу службы она помогала всем нуждающимся в этом городке и имела репутацию доброй самаритянки.
А Норман, кажется, имел что-то личное против всей социальной службы и даже, было дело, угрожал расправой по телефону, если ему не окажут материальную помощь немедленно, не дадут пособие на лекарства, а значит, на выпивку и курево... Иногда он вёл себя как настоящий псих, не задумываясь о последствиях.
На предплечье трупа Саманты следователь-криминалист обнаружил след от укуса зубов человека, и мысль о том, что это "дело рук" конченного придурка Нормана, пришла в голову не только следователю Бруксу, которому поручили расследование этого странного убийства.
Норман всё отрицал, приведя в качестве алиби только то, что он спал беспробудным пьяным сном в прихожей старого дома своей бедной матери, когда за ним приехали из полиции...
- Можно родиться тараканом, но стать самым быстрым тараканом на свете...
Норман патетично декламировал свои пьяные бредни, но никто давно уже не желал его слушать.
А теперь ему предъявили обвинение на основании всего-то пары предположений, что он расправился с Самантой, испытывая неприязнь к социальной службе вообще, зачем-то сжёг её дом и при этом укусил её за руку.
Тот факт, что след от укуса на теле, в общем-то не совпадал со стоматологической картой Нормана, потерявшего к тому времени все передние зубы, не сильно впечатлил прокурора по делу, и он потребовал для Нормана пожизненного заключения.
Суд присяжных вынес вердикт - "виновен", и Норман отправился в свой последний путь - заживо гнить в тюрьме. Дело в том, что многострадальная печень алкоголика давала сбои всё чаще, и местный доктор давно предупредил Нормана об угрозе цирроза...
Наверное, именно тюрьма была необходима Норману, чтобы жалкие остатки его личности могли как-то "зашевелиться" в последней попытке спастись...
Полное отсутствие алкоголя и лекарств, употребляемых им на свободе ежедневно, наконец, заставило работать и его мозг.
Поначалу его очень сильно "ломало и лихорадило", казалось, ещё немного, и он отдаст Богу душу, но потом рассудок прояснился, и мысль о том, что именно Бог и посылает ему эти испытания, чтобы спасти, поселилась в нём навсегда.
Он сильно похудел, осунулся и замолчал, сосредоточившись только на одной мысли.
Он засыпал и просыпался только с ней. Он хотел знать правду...
Если его осудили по ложному обвинению, значит есть кто-то, кто, действительно, совершил это преступление, и он живёт сейчас на свободе...
Надо сказать, что пострадал и следователь Брукс, в какой-то момент отстранённый от ведения его дела за непрофессиональный поход и якобы сговор с адвокатом. Все документы, стенограммы допросов хранились у него, но многие копии документов по настоянию адвоката были и в доме матери Нормана.
Но время шло, и бедная мать Нормана умерла, а вскоре сгорел и их старенький дом вместе со всеми бумагами и документами, в которых хранились не самые лучшие их воспоминания о былом...
Норман был на похоронах в наручниках под плащом и в сопровождении конвоира.
Мало кто из присутствующих признал бы в этом тихом мужчине, стоявшем у гроба, прежнего буяна Нормана, беспросветного пьяницу и безумца...
Да, он изменился и не только внешне, в его душе разгоралась искра веры и надежды на возможный пересмотр его дела. Он писал своему адвокату по делу, которая верила в его невиновность и посылала прошения об апелляции в высшие судебные инстанции и затем пересылала ему ответы - "отказать"...
Норман не сдавался. Он знал, что не убивал, это придавало ему силы. И хотя физически он становился слабее с каждым днём, ведь цирроз печени не излечим, моральный дух его укреплялся с каждой вечерней молитвой.
Отсидев первую "десятку" из пожизненного, он, вдруг, остро почувствовал невероятную жажду жить и обязательно любить, он так хотел сделать всё, что не сделал в отведённые ему сроки, понимая умом всю утопичность своих мечтаний, но его возрождённая душа не желала смириться с ложью...
Норман узнал, что наука за это время шагнула вперёд и в судебных расследованиях широко используют теперь анализы или тесты ДНК.
Он своевременно тогда обратился с прошением провести этот тест, зная, что среди улик, собранных по его делу, была блуза убитой Саманты, со следами слюны на месте того злосчастного укуса...
Норману не ответили "нет", но привели в качестве альтернативного аргумента тот факт, что через столько лет выделить ДНК будет очень сложно, и что, если даже это не слюна Нормана, то предстоит найти того, кому она принадлежит, прежде, чем дело Нормана может быть пересмотрено.
Надежда была призрачной, но она всё-таки оставалась...
К тому времени следователь Брукс, отстранённый в самый ответственный момент от дела об убийстве Саманты Клер, собирался уходить на пенсию. Он перебирал все свои бумаги, копии документов допросов, все свои "дела давно минувших дел"...
Это были, конечно, копии документов, поэтому большая их часть шла просто в бумагорезку, но вот папку с бумагами по делу Нормана Брукс почему-то так и не выбросил, а напротив, попросил секретаря отослать её по адресу тюрьмы, где отбывал свой пожизненный срок несправедливо осужденный, по его глубокому убеждению, Норман Фокс.
После пожара, уничтожившего всё в доме его матери, Норман не имел ни одной бумаги по своему делу, и тут такая удача - целая папка документов от Брукса с протоколами допросов и показаний свидетелей, очевидцев или просто понятых, присутствующих на месте преступления.
- Благодарю Вас, Саймон Брукс...
Шептал иногда Норман, внимательно вчитываясь в каждое слово в поисках хоть какой-нибудь зацепки или "слабого места" в изучаемом документе из присланной ему папки...
Он теперь постоянно читал: днём - документы, ночью - Библию...
А печень Нормана, похоже, доживала свои последние дни, ведь от цирроза и в тюрьме спасения нет...
Кожные поверхности тела Нормана уже приобрели устойчивый жёлто-серый оттенок, наблюдались слабость и снижение продуктивности всех органов и систем...
Норман должен был успеть, и он успел...
"Нет никакого иного Евангелия, кроме Евангелия Благодати..."
И Благодать сошла на Нормана, как может сойти только Любовь Божья, как приумножение ему, блудному сыну, вернувшемуся, наконец, к Отцу...
Норман обнаружил в папке полупустую страничку допроса Бенса Бренча, местного пожарного, которого видели той ночью в районе сгоревшего дома Саманты Клер.
Он объяснял, что возвращаясь из бара перед выходным днём, просто прошёлся пешком в том месте, чтобы подышать воздухом.
Тот факт, что в ночь пожара он, впервые за годы работы пожарником, отключил свою рацию, никакого объяснения в ответах Бренча не нашло. Просто отключил и всё...
Норман, вдруг, подумал, что и пожар в доме его матери мог быть тоже совсем не случайным...
Он написал Бренчу письмо, чтобы только узнать подробности той роковой ночи, когда дом Саманты сгорел, а её тело нашли в кустах неподалёку.
Его интересовали детали, которые могли бы приоткрыть завесу тайны. Он упомянул в письме и о предстоящем анализе ДНК
Вместо ответа самого пожарника Бренча, пришло письмо от его бывшей жены, в котором она сообщала, что Бенс Бренч на днях покончил жизнь самоубийством, он просто лёг ночью на рельсы и там дождался своего последнего поезда.
Она написала, что его изуродованное тело кремировали, а прах развеяли над водами реки прямо с пожарной вышки...
Из переписки с бывшей супругой Бренча неожиданно выяснилось, что иногда дома он бывал неуправляемым и очень агрессивным, а в порыве ярости бывало даже кусал её, оставляя следы на теле... Однажды она не выдержала и ушла от него, от греха подальше...
Норман понимал, что убийца найден, он есть, но его как бы и нет, ведь от него не осталось и праха...
Тем временем, анализ ДНК слюны с блузы убитой и соскоба, взятого у Нормана с внутренней стороны щеки, не показал никаких совпадений.
Норман понимал, что нужен следующий важный шаг, который позволит ему, наконец, обрести свободу.
Состояние его здоровья на то время было уже просто катастрофическим, он с огромным трудом передвигался, согнувшись и придерживая рукой вздувшуюся печень. Тюремные врачи делали мрачные прогнозы на самые ближайшие месяцы.
Уже отчаявшись, Норман обратился с последней просьбой к адвокату по его делу, которая, к чести сказать, все эти годы морально поддерживала его как могла.
Он попросил о возможности найти экспериментальную клинику, которая могла бы выполнить пересадку печени умирающему, находящимся в заключении.
Адвокат пообещала Норману помощь, но то, что она сообщила ему в телефонном разговоре, заставило его разрыдаться.
Оказывается, единственная дочь Бенса Бренча, Мария, согласилась сдать анализ ДНК, чтобы совершить самое доброе дело - спасти имя отца или оправдать умирающего в тюрьме Нормана.
ДНК слюны на блузе убитой Саманты полностью совпал с ДНК Марии, что неопровержимо подтверждало вину теперь уже покойного Бенса Бренча.
Вскоре Норман вышел из тюрьмы, отсидев по ложному обвинению почти 16 лет.
В медицинской клинике, которая взяла его на учёт для пересадки печени, не было подходящего донора, и Норман, понимая, что доживает свои последние дни,
просто гулял по окрестностям, дышал сладким воздухом, обретённой в сложной борьбе, свободы и непрестанно молился...
Два телефонных звонка, заставшие его просто лежащим на траве, заставили немедленно подняться и идти.
В первом - доктор сообщал, что нужный донор уже есть и в течении часа ему необходимо быть в клинике.
Второй звонок был от того самого следователя-пенсионера, который теперь просто напомнил Норману о возможности и необходимости взыскать компенсацию за ошибочный приговор...
Вы можете не поверить, но этот мужчина с гитарой, который сочиняет свои замечательные блюзы, посвящая их Вере, Надежде и Любви, тот самый Норман...
После удачной пересадки печени он полностью исцелился, получил от государства компенсацию в размере двух миллионов долларов и посвятил свою жизнь помощи тем, кто в ней нуждался...
"Бог есть, и Он любит нас"... вот главная правда от Нормана Фокса...
ID:
510282
Рубрика: Проза
дата надходження: 09.07.2014 15:19:21
© дата внесення змiн: 10.07.2014 05:09:24
автор: miss Blues
Вкажіть причину вашої скарги
|
