Так случается, да. Мы часто уходим...
Под дождь и под ветер садимся в седло,
Положено так, так заведено, вроде,
На женщин оставить очаг и тепло.
Они провожают. Пускай не с порога...
Они выпускают нас в ленты дорог,
Насколько ушли мы? На мало, иль много?
Но тихо прошепчут «храни тебя Бог».
Они остаются. Несладкие доли...
Наверное, с думой – как сложится путь
У их Человека. В поту пусть и соли,
Но он себя должен когда-то вернуть.
Читаю их мысли. Там пёстрая точка...
На сером полотнище мчит в горизонт,
Они по домам, нервно сжались в комочки,
И молятся молча, чтоб мимо шёл фронт.
Чтоб нас не задело грозою шальною,
Чтоб фуры не шли в лобовую на нас,
Чтоб нас замечали ночною порою,
И чтоб огонёк под седлом не погас.
Мы чувствуем вас. Мы под ваши молитвы
Легко переносим подъем и жару,
Вы с нами, поэтому мы не убиты,
Нам нужно вернуться хотя бы к утру.
Чугунные ноги и северный ветер
Ну, прямо с картины, где Рокуэлл Кент –
Его написал – лезет в душу, как вертел,
Но в самый критичный, последний момент
Мы ваши родные поймаем флюиды,
Как будто зажгли нам в подмогу свечу,
Мы рвёмся домой. Нам не надо к Аиду,
И даже не надо, надеюсь, к врачу.
Вы нас проводили. И значит, вы ждёте...
Провоженный путник всегда не один,
Вы с нами в бессмысленном нашем полёте,
И мы возвратимся. И вас захотим.
Вся жизнь - седло...
Не повезло.
Привет, Гриша! Давно не виделись. Ты, смотрю, как и я: "- Дух бродяжий, ты все реже, реже расшевеливаешь пламень уст..."
Стих хороший - не из пальца!
За встречу!
Бондаренко Григорий відповів на коментар $previous_title_comm, 01.01.1970 - 03:00
Привет, Женя. Рад тебе, спасибо за отзыв. Да, я всё реже пишу, больше живу. Всех благ, может будем чаще пересекаться.
