Графоман – я, Господи, прошу:
упаси меня от графоманов.
Хватит, что я сам себе пишу
без каких-то там самообманов.
Научился строчки рифмовать,
избегая в них деепричастий,
и могу, читая, подвывать.
Но к поэзии тем самым непричастен.
Молодым печататься хотел,
штамповал стихи про комиссаров.
Но поэзия прекрасных женских тел
все мои желанья раскромсала,
показала, как слова бледны,
как тщеславное стремление ничтожно,
что стихи мои народу не нужны,
и без них прожить, ей-богу, можно.
Но в любви они – а-ля-фуршет:
быстро, вкусно, нет от них оскомин.
И когда на скользком вираже
грохнешься, они помогут в коме.
Вот поэтому пишу, пишу, пишу,
никого не мучая при этом.
И намёком даже не прошу
величать меня поэтом.
Не люблю я собственную чушь,
полную и правды, и туманов.
И тем более, конечно, не хочу
слушать муть и бредни графоманов.
Начало 70-х
Примечание: В начале 70-х, когда работал
уже директором СЮТ и районная элита
проведала, что я занимаюсь стихоблуд-
ством, зачастила ко мне в кабинет завуч
одной из соседних школ. «Стихи» – были
её хобби, а мне стали мукой. Увернуться
от неё не было возможности. Но когда я
прочёл вышенаписанное, ходить ко мне она
перестала.
