Одна молитва и одна икона.
Её квартира - высохший орех.
Джакузи, арка, шик гипсокартона.
Наш спор затих, - что грех и что не грех...
В её истории, как в утренней газете
Всё та же новость - нет сейчас других.
Сияет кафель в царственном клозете
И только он, её герой у ног чужих.
Уют дивана был, казалось, вечен.
Любимый голос из колонок пел.
Но он ушёл, как все всегда - под вечер.
Потом и чайник знаково сгорел.
Балкон на юг и в розах сад на север.
Легла душа на крест, как на порог.
Спасибо за ночлег, за чай и в рамке клевер.
За всё, что так легко переступить он смог.
