- не перебивай меня. Мне страшно. Нет, не тем страхом, который позволяет отрицательным эмоциям воздействовать на материальное, то есть на плоть и ее окружающее. Нет. Я бы могла описать тебе этот страх, закравшийся не в мозг, а в плоть сердца. Но стоит ли тебе его описывать? Это как еще не загноившаяся заноза, ты ее видишь, но достать не можешь. Можешь достать – не хочешь, если так нравится. И ты понимаешь, что это инородное тело, смотришь, нет, не анализируешь, потом временами забываешь, потом – снова смотришь… и вспоминаешь только лишь, когда больно, или к чему-то притрагиваешься…
- да, диагноз подтверждаю. Заключение тоже.
Сначала хочется плакать, потом – напиться. Потом – срочно и много что-то делать. Искать. Рваться. Действовать. А дальше… по-новому начинаешь смотреть на людей. По-другому, на обязанности. В какой-то момент, понимаешь, как мелочная шелуха отлетает прочь. И знаешь, что никому ничем не обязан. И чувствуешь себя немного старее и опытнее.
Каждый день я искала любовь. А нашла заключение. Диагноз – смерть. Вы были поражены, побежденные моим поражением.
Теперь каждый день хотелось шагать. Я полюбила шагать в ногу с тобой. Идти – это не просто переставлять ноги. Но где моя цель? Я повинуюсь строгому внутреннему приказу: жить до последнего. А значит – идти. Это почти легко, когда подчиняешься этому приказу, как аксиоме, не требующей доказательств. Идти – и не задумываться. Только так я смогу выполнить приказ.
Такие диагнозы лучше узнавать зимой, когда земля голая и без запахов. Зимой легче погрузиться в спячку. Весной – солнце, распускающиеся почки, ароматы, пение птиц – непроизвольно делают сердце более чувствительным.
Глядя на первые цветы, разве можно не восхищаться ими? Не стремиться жить так же просто?
Чье-то рождение перестает радовать, когда знаешь, что умираешь… стволы деревьев кажутся решеткой.
Я не думала о смерти. Меня интересовала жизнь, ее цели и смысл. Смерть? Встреча с ней неизбежна. И все же она приходит, когда уходим мы. Она вступает в свои права, когда мы перестаем существовать. Она или мы. Мы не можем побыть с ней наедине даже минуту. Она ведь мгновенна, как молния. Не так ли?
Мы выпили чая. Потрескивал костер. То, что мы создали, будет жить и без нас. Я восставала против деревьев, цветов, птиц и особенно вещей, которые продолжали существовать. Вещи, не имеющие собственной жизни, но долговечные, брали реванш.
Вспомнилось, как однажды, когда мы еще только узнавали друг друга, я сказала:
- если когда-нибудь придет беда, постараемся держаться достойно.
И ты сказал:
- я обещаю тебе это.
Бессонная ночь, чистая, как снег, и такая прекрасная, что я не хочу утратить из нее ни одного мгновения.
Я запрещаю себе думать. Нужно, чтобы я все время была чем-то занята. У меня есть цель – прожить еще час. И так час за часом, пока не доберусь до того времени, когда пустота поглотит меня.
Боль подкрадывается исподтишка. Душевная – более болезненна, чем физическая. Я держу свою боль, как хорошо выдрессированного коня.
Ты здесь – и я отпускаю узду своей боли. Я слышу твой голос, чувствую руки на своих плечах. Или слышу у дверей твои шаги. Слышу твое дыхание. Я теряю власть над собой. С тобой мне тяжело лгать и притворяться. Не могу сжимать в себе боль и ждать, когда ты уйдешь.
Тишина вопиет сильнее, чем самый отчаянный крик. В голове – хаос. Тело безвольно. Я вижу нас в нашем прошлом.
Моя смерть – не светопреставление. Мир будет существовать и без меня. Каково же тебе держаться так, словно ничего не происходит? Никогда раньше ты не слушал меня так, как после того, как узнал, что неминуемо наступит тот день. Нечто более сильное, более властное, нежели честность, которую я в тебе превозносила, побуждает поступать именно так. Ты занимаешься почти все время мной, а я чувствую себя хорошо. У меня ничего не болит. Ты молчишь, прикорнув в моих ногах. Твоя рука ласкает меня. Ты целуешь швы на моем животе, как когда-то целовал пальцы моих рук.
Временами кажется, я хотела бы ничего не знать. Не знать того, чего остановить не возможно. Потому что ЭТО сама жизнь, ее движение.
Я пытаюсь как можно глубже зафиксировать эти часы с тобой. С мамой. С братом. Превратить их в маленькие островки в потоке времени. Но это получается плохо. От обезболивающих все чаще хочется спать.
-ты после моей смерти будешь смотреть на небо?
- не знаю.
- не теряй свою такую хорошую привычку.
За окном слышались шум машин и веселый смех, лаяли собаки. Пахло розмарином. Каждый раз, сталкиваясь с чужим счастьем, я еще сильнее чувствую свое крушение.
Я становлюсь неповоротливой. Я тащусь, вместо того, что устремляться вперед. мне стоит все больших усилий смотреть на серое небо и ливневые дожди. Я не могу смотреть на рассветы и закаты. И силой заставляю себя смотреть на солнце и свет луны.
Я говорю тебе, что моя душа всегда будет с тобой до тех пор, пока ты этого захочешь. Ты гладишь меня по голове.
- как можно разделить тебя на тело и на душу? – говоришь ты.
Улыбка, взгляд, походка, голос – это материя или дух? И то, и другое. Они неразделимы.
Что такое любовь? Это источник, начало источника. Это когда мир становится насыщенно богатым, это восхищение, это чувство, будто ты впервые встретился с чудом, и в тоже время уже знаком с ним, это возвращение в потерянный рай, примирение тела с духом, ощущение нашей силы и нашей хрупкости, привязанность к жизни, и отсутствие страха, уверенность, непоколебимая и, вместе с тем, неустойчивая, преходящая, которую каждый день нужно завоевывать заново.
Я познакомлю тебя со смертью. Не надо жить надеждой встретиться где-то там со мной. Я просто хочу, чтобы ты не боялся ее, как я боюсь сейчас, а шел, как будто бы знакомой дорогой.
Сегодня солнце, как и счастье, спрятано, но оно существует. Я должна найти истоки радости на сегодняшний день. Обрести ясность. Выбраться из мрака. Порой мне уже удается хранить душевное равновесие, но временами оно ускользает. Все больше наслаждаюсь курением.
Наверное, именно перед смертью можно быть и не бояться быть малодушным, сдаться, опустить руки. Нет, это всего лишь мысль. Я еще не опускаю руки. Разве что, чтобы сбить пепел.
Мы так привыкли звучать в унисон, что даже успели забыть о том, что МЫ подразделяется на Я и ТЫ.
Еще совсем недавно мне казалось, что я вершила свою судьбу и сама подчинялась ей. Я верила в свою силу и была выше чувств. Я считала себя умной и готовой к любым случайностям. Я вдыхала свое счастье так же естественно, как воздух. А объективно – я оказалась не готова принять себя такой, как есть сейчас.
Я хочу сделать все, что еще в моих силах. Я хочу, чтобы страх не терзал тебя, хочу, чтобы ты не утратил ощущения радости пребывания со мной, которое мы с тобой познали. Я буду держаться. Я буду стараться если не улыбаться, то хотя бы не плакать. Не плакать в твоем присутствии. Ты тоже постарайся не плакать.
Раньше события и переживания проходили через мою жизнь. Теперь болезнь вошла в мою жизнь и изменила ее.
Говорят, что очень большое горе делает людей бесчувственными. Неправда, никогда еще ранее я не принимала так близко к сердцу все, с чем мне приходилось сталкиваться теперь.
Я еще не знаю, где я буду умирать и как это будет, но я точно знаю – я не хочу умереть в нашей с тобой постели. Ее вместе со мной придется выбросить.
Прошу вас, не переживайте. Достаточно просто знать. Потом забыть все, что знаешь. И жить, как обычно, не останавливаться. Вставать, чистить зубы, принимать душ, пить утренний кофе…
Не склоняйтесь надо мной так низко, чтобы, когда я еще сплю, послушать мое дыхание. Можно просто пощупать мой пульс.
Теперь вы особенно следите за моими движениями, точнее за изменениями в них. С нескрываемым изумлением смотрите, как я ем… а я не хочу есть. Но боюсь слабости, которую я все чаще чувствую. Мне тяжело стоять вертикально.
Невидимая под покровом кожи интенсивная жизнь клеток. Под гладкой кожей – их беспроигрышная битва. Во мне бесшумно разрастается моя смерть.
Вместо того, чтобы носить в себе зародыш жизни, я несу в себе зародыш смерти.
Быть обреченным страшнее, чем, когда опасность только грозит жизни. Тебе сложнее, чем мне. Я умираю сама. Тебе же придется пережить потерю близкого родного человечка.
Помнишь?
- если бы тебе предоставили бы выбор между твоей насыщенной, но короткой жизнью и жизнью долгой, но стабильной… что бы ты выбрала?
Я без колебаний выбрала первое.
- но почему??? Почему из двух категорий людей ты выбираешь это?
- я – падающая звезда в летнюю ночь.
Всякий раз, выходя из дома, мы проходим мимо человеческого отчаяния или страдания, о которых даже не подозреваем. Мы не замечаем взглядов с криком о боли, ни боли души или тела. Я тоже далека от своих близких. В своей беде я чувствую себя большей жертвой, чем их. А ведь им предстоит пережить.
Работала, любила, хотела, боялась…
В какой промежуток времени люди начинают говорить об обреченном в прошедшем времени? «Не говорите о живом в прошедшем времени» - надпись на стене туалета Института онкологии.
Не воскрешайте меня в своей памяти. И в сердце тоже. Довольно Христовых чудес. Откуда вы знаете, что чувствовал воскрешенный Лазарь?
ID:
233001
Рубрика: Проза
дата надходження: 05.01.2011 12:16:20
© дата внесення змiн: 05.01.2011 12:16:20
автор: Demi Doza
Вкажіть причину вашої скарги
|
