*ворону в небесах
Оттенки тишины расскрашены бледно-серым.
Я сижу на осколках бытия, подбрасывая время от времени сухие, полуистлевшие не то сердца, не то осенние листья в догорающий костер чужого мироздания. На улицах пусто, скупыми слезами пепла плачет бесцветное седое небо. Холодно. Пальцы едва не касаются дрожащего пламени, ловя сполохи обманчиво-спокойного тепла. Мира нет. Есть я.
Где-то хрипло скорбит ветер, блукающий меж переулков и стен, потерявший свою недопетую осень в руинах беззвучия и небесных рыданиях. Мне хочется отыскать его, обнять за плечи, грея продрогшую душу своим не остывшим телом и искрами догорающего костра, улыбнуться светло и открыто, замещая собою и солнце и веру в завтрашний день и шептать, тихо-тихо, чтобы не нарушать затянувшейся на вечность минуты молчания: всё будет... Душа листает прошлое, вчитываясь в каждую строчку нерожденных чужих настоящих, душе мёрзло и голодно, душа обрывает страницы: истерично, неровно, нервно - бросая в костер, одну за другой, вторую - за третьей, не оставляя даже чистовик собственной жизни. Отчаянная попытка сгореть или согреться. Зачем ты стучишь, сердце?
Опавшие листья тлеют в холодной беззвездной ночи.
Плачь-не плачь, кричи-не кричи...ощутимая бесполезность. Только ветер и голодные тени, свободное небо, холодные пальцы. Мира нет. Есть я.
Я сижу на осколках бытия, подбрасывая время от времени сухие, полуистлевшие не то сердца, не то осенние листья в догорающий костер чужого мироздания. Надо мною неслышной надеждой на "завтра" парит незаметный в седых небесах серый ворон. Осколки луны красят крылья в оттенки индиго, костер оттеняет улыбкой янтарный спокойный взгляд. На холодных осколках-камнях горячие черные угли: я рисую свои мечты.
Мира нет.
Есть я.
Есть ты.
