|
- Кто же вас воспитывал, маршал?
- Волки.
"Остров проклятых"
Автобус как всегда отправился с киевского вокзала в 13:00. Я питала сентиментальные чувства к путешествиям в автобусах. Все потому, что проехала в них половину земного шара. Мне никогда не давила спинка сидения и всегда было куда деть ноги, я не испытывала ни жары, ни особого холода, ни потребности каждые пять минут бегать в туалет. Меня не раздражало то, чего не могли переносить остальные пассажиры: открытые люки, сквозняки, песок на зубах, долгие стоянки на границах, микросоциум в автобусе - весь цвет общества потребления...
Я обожала дорогу. Живописную, влюблённую во все времена года и, наверное, для меня бесконечную. Нас всегда разделяло стекло, но мы отлично ладили.
Наверное, уже не стоит вспоминать о названии пункта, куда так и не добрался наш автобус. Это имеет значение лишь для рассказчика. Для меня. История совсем о другом.
Все дорожные истории начинаются с того, кто водит - водителя. Кто-то же должен везти безалаберных овец к их родным, любимым, работе, глупостям, ошибкам, разочарованиям, драмам, счастью или просто на отдых.
Я его сразу узнала. Учитывая мой образ жизни, мы уже встречались в разных рейсах. Высокий, суховатый, темноволосый. Немногословный. Похож на Грегори Пека. Такие же изогнутые брови.
Как-то летом, когда я второй раз переезжала в Киев, можно сказать, возвращалась, излечившись от любовной страсти, навьюченная дюжиной больших сумок и пакетов, Грегори Пек был единственным, кто помогал мне таскать их при прохождении таможенного контроля. Поблагодарив его, я не услышала ни слова в ответ. В этом был он весь. Справедливый и молчаливый капитан корабля на колёсах. На лобовом стекле его "фрегата" висел "Веселый Роджер". Череп и скрещённые кости из черных стразов. Единственное, что меня смущало - музыкальный вкус капитана. Я сидела сразу за его спиной и долгое время мы тихонько слушали песни и пляски из 80-х годов - все на один мотив. Конечно, суть рассказа не в этом.
Мы ехали день и ночь. Пейзажи за окном сменяли друг друга. Весна нагревала стекло, липла к нему лучами. Пригорки зеленели, а под деревьями ещё лежал снег. Особенно это было заметно, когда мы пролетали мимо тенистых лесов и посадок. В посёлках поздняя оттепель привела к небольшим наводнениям. Я рассматривала дворики и огороды, где образовались небольшие озерца, в которых отражались домишки, сараи и небо. Реки тоже разлились. Голубой, синий и золотистый стали главными цветами этой весны. Мы просто тонули в них. А затем наступила ночь и наш экипаж по плану приближался к границе. Водитель выглядел бодрым. На недолгом привале к нам присоединился его сменщик - среднего возраста завропод-матерщинник, рано поседевший, в прошлом, очевидно, очаровавший немало женщин, клюнувших на его маскулинность. В одном автобусе оказались Рыцарь и Казанова, джентльмен и не джентльмен. Так эти двое и чередовались за рулем, равно как и мой сон чередовался с ночным бдением и вылазками в Instagram.
Наверное, я все же некоторое время спала достаточно крепко, потому что не заметила, как мы остановились.
Темно. Ни шоссе, ни граница, ни закусочная, ни заправка. Скрежет веток о стекло подсказал мне, что мы в лесу. Причём не на дороге, пролегающей через лес, а в дремучем бору, в жуткой непроходимой чаще. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Как мы вообще въехали сюда? Внутри холодело, желудок сжался в крохотный детский кулачок. Пассажиры начинали просыпаться, но все происходило как будто в замедленном действии, словно нас чем-то одурманили. Ноги у меня стали свинцовыми, да и руки тоже. Как только я попыталась подать голос, на мою грудь надавило что-то тяжелое, а на правой стороне шее сомкнулись громадные челюсти. Помню, что почувствовала сладковато-горьковатое горячее дыхание зверя и запах собственной крови из его пасти.
Если бы только кто-то проезжал мимо того лесочка, если бы проходил, целенаправленно или заблудившись, то его взору представилась бы чарующая картина, напоминающая старый фильм Нила Джордана. Из всех дверей автобуса, а также из люков вылетали, выкатывались, выскакивали, лезли как фарш из мясорубки ВОЛКИ разных мастей и размеров, теряющие на бегу остатки своих вещей: одежды, обуви, белья и аксессуаров. Серые, серебристые, песочные, темные, худые и толстые, короткошёрстные и длинношерстные, старые и молодые, они спрыгивали со ступеней и с крыши автобуса, сверкали задними лапами и скрывались в чаще, куда не проникал даже свет выкатившейся из-за облака полной луны.
Нашу хаотичную стаю провожали взглядами два хищника с окровавленными мордами - черный и седой волки, и, клянусь, я бы подошла к ним за объяснениями, если бы мне не было так страшно.
Больше я не видела капитана и его напарника.
Стая разбежалась кто куда в ту же ночь. Мы были неорганизованными, напуганными, дезориентированными - совсем как люди. Нам пришлось испытать сильнейший шок. К тому же, казалось неудобным показываться друг перед другом в новых странных обличьях, от которых мурашки бегали по поросшей густой шерстью коже. Можно подумать, мы были давно знакомы или дорожили общественным мнением. Тогда мы намеренно потерялись в лесной гущине, разбрелись по соседним лесополосам. Стали жить новой жизнью, учиться выживать, умирать. В первый же день я видела волка, отравившегося ягодами. На его лапке оставался браслетик от Pandora. Позже видела, как волчицу разорвали двое волков, чтобы отобрать у неё пойманного зайца. Видела волчонка, умершего от голода в яме. Он не приспособился. Никто не помог ему. Все это очень по-людски. Не по-людски. У настоящих волков все иначе. Благороднее, что ли. Время покажет, сможем ли мы стать настоящими.
Могу похвалиться тем, что я приспособилась. Научилась охотиться, быть безжалостной, когда надо, соблюдая при этом кодекс чести, где предусмотрены и сочувствие, и помощь ближнему, и взаимоуважение. Моя жизнь полностью изменилась и я обрела равновесие.
Больше всего я люблю после недолгой пробежки по лесу, иногда даже результативной, если успеть поохотиться, прийти на закате в теплую нору, где меня уже ждут супруг и маленькие волчата. Я встретила его в этих местах, слова Богу, он не из нашего автобуса.
С годами я забываю свою сущность и природу, обращаясь с сущности новообретенной. Я почти не помню, как это - быть прямоходящий, хотя раньше часто демонстрировала человеческие умения своей семье. Забываются все обиды, давние поступки, дела, лица. Мне важно быть здесь и сейчас.
Летом, засыпая среди дня в ковыле или на ароматных коврах из чабреца, белого и фиолетового клевера, я думаю о том, как безгранично счастлива, а ещё всем сердцем благодарю моих необычайных водителей, каждый раз гадая, часто ли они отклоняются от курса, отвозя пассажиров в лес, и что потом говорят руководству, пригоняя на вокзал пустые автобусы?
Я рада, что мой рейс был так внезапно изменён, а неожиданная остановка оказалась конечной.
Посвящается сухопутному Волку и всем капитанам, курсирующим рейсом Киев-Москва.
ID:
788688
Рубрика: Проза
дата надходження: 23.04.2018 14:44:42
© дата внесення змiн: 06.06.2018 14:24:19
автор: Олена Мальва
Вкажіть причину вашої скарги
|
