И вот за неделей неделя я как на автопилоте,
Как будто бы голых нервов касается острый нож.
Мой внутренний самозванец кусает себя за локти
И рвет на груди рубаху, вопя: "Ну кому ты врешь?!
Скажи мне, куда ты лезешь и с кем собралась тягаться?
Неужто поднять желаешь весь мир на своих плечах?
Однажды в тебе признают коварного самозванца
И тут же, предав позору, постыдно разоблачат!" -
"Заткнись, - я рычу зверино, - клянусь, я других не хуже!
И если тебе так надо, сейчас докажу, смотри!"
И, стиснув до скрипа зубы, кисть вскидываю, как оружие,
И пятнами акварели глушу крикуна внутри.
"Все это лишь частный случай незрячей глухой удачи,
А если тебя попросят - сумеешь ли повторить?
Любой истукан способен на проблеск ума, а значит,
И ты истукан, возможно, о чем тут ни говори!
Не стыдно тебе обманом себе выбивать признанье,
А тех, кто куда достойней, терзает меж тем нужда!"
"Когда же возьмут тебя черти! Я тоже достойна, знаю,
Тебя же послушать - лучше и вовсе не побеждать!"
И вот я мучителю в пику мараю бумагу тушью,
Причудливо выплетая узор из цветистых рифм,
Но в панике он хватае рукой ледяной за душу
И больно колотит в ребра откуда-то изнутри.
Мой внутренний самозванец решительней с каждым годом,
И преодолеть труднее злодейскую мощь и стать,
Труднее смириться с фактом, что я к чему-то пригодна;
Я знаю, сегодня ночью я снова не буду спать;
Равно в истерике биться - будь кара или награда,
Так дай же мне, боже, силы предаться своей судьбе.
Единственный раз хотя бы мне вытерпеть стойко надо
Те раны, что исступленно самой наношу себе.
Так рождаются шедевры. 
