Я должен быть сильным
не маменькиным сынком, а нелюбимым сыном,
чтобы всё, что мне положено
и плохого и, само собой, хорошего,
прожить до последней капельки,
до самого последнего вздоха,
даже если под капельницами,
а там можно и сдохнуть,
но не раньше чем испив до дна
стаканюру своей судьбы,
тот что ключница поднесла.
Нет и не может быть
в принципе такого вопроса: быть или не быть?
конечно - да,
пока гудят перелётные провода,
а в небе включается и выключается звезда,
конечно - да, всегда,
и с какой бы горечью это не было связано,
мне нужно быть сильным,
сильным обязательно,
во чтобы то ни стало,
вопреки тоске и усталости,
вопреки режиму сталинскому,
а также притаившейся на проталинке,
окружённой пролисками, старости.
По сути, это главное условие
для любого человека, поэта ли, воина,
пьющего кровь с чужого лица,
можно прожить плохо,
в качестве лоха, но обязательно - до конца,
до последнего, через не могу,
если даже тебя предал твой лучший гугл,
всё равно не спеши психануть,
ахнуть дверью и насмерть выйти,
а на пару минут
задержись - дочитать финальные титры.
