Замеченные глупости и неточности в явлениях природы и поведении животных просьба списать на сказочный жанр. :-)
Сказка
о волшебных лошадях
На горе, на той, где сейчас видны только две башни - одна как большой палец, а другая, повыше ее, чуть короче, чем должен быть указательный - стоял когда-то замок князя-чародея.
Мне говорили, да, наверное, и вам, что чародеев в мире в старину было куда больше, чем знаменитых чародеев, так как они опасались, что слава может повлечь за собой неприятности. Прежде всего они не хотели, чтобы им мстили за чужие дела, а еще - чтобы их знания были использованы во зло. Но этот князь был из чародеев, умевших вести себя так, чтобы об их искусстве было известно, но это им не вредило. Друзья и люди его страны чтили его еще больше и готовы были помогать и служить ему против врагов, которые за то же самое еще больше его ненавидели.
Однажды под стенами своего замка он сразился с другим князем - также знавшим волшебные тайны, но обманувшимся в своей цели и служившим неистинным духам. Каждый - во главе своего войска, они сражались между собой и дошли до той степени волнения, когда можно было прибегнуть к заклятиям против врага и слово подействовало бы вернее оружия. Тогда князь, пришедший со злом, стал читать заклинания, чтобы обратить противника в камень, но князь из замка опередил его и, останавливая этим битву двух воинств, обратил в коня - вороного коня с горячим дыханием и глазами, как два зеркала густой ночи, сияющими лукавством.
Увидев это, войско врага рассеялось и ушло от стен непокоренного замка, оплакивая поражение, но и радуясь своему спасению. Мертвые были погребены, пленные после переговоров отпущены за условленный выкуп, и только зачарованный конь единственным пленником остался служить своему победителю. Он был хитер и опасен, он думал об освобождении и мести, и князь знал это, но сила князя превосходила силу побежденного врага, а за счет побежденного еще возрастало его могущество. Вороной носил князя по всей подвластной стране, и по земле, и, хотя был он без крыльев, по воздуху. Но в небеса князь поднимался на этом коне только ночью, взлетая сперва верхом на площадку, что была на высочайшей из башен его замка; вернувшись под утро, он сам уводил коня в нарочно устроенное внизу башни стойло. Врага, прежде губившего его воинов и желавшего его смерти, князь теперь кормил из своих рук и поил особым зельем, будто вороной летучий конь был для него любимейшим, но князь был уверен, что пока продолжается так, враг не выйдет из его власти, не будет вдали умышлять против него и не пошлет ни убийц в его замок, ни войско к его границам.
Семья князя знала, как он управляется с вороным конем, и его дочь, девушка-проказница, любопытная и постепенно учившаяся у отца его искусству, мечтала, что однажды отец возьмет и ее в полет, а то и позволит полететь на странном скакуне самой. Она расспрашивала и наконец просила. Чтобы успокоить ее, отец пожелал добыть другую волшебную лошадь, но смирную, которая не была бы так опасна.
Он приготовил еще одно волшебное зелье, на вид чистое, как самая чистая вода, и звездной ночью в тот час, когда звезды всего ярче, вынес его в серебряной чаше на площадку высочайшей из башен своего замка. Зелье, до сих пор казавшееся только водой, ответило звездам сиянием, и одна звездочка (так повествует местная летопись, которую читали бабушки и матери перед тем, как говорить с детьми перед сном), одна, должно быть, самая любопытная, но ясная и веселая звездочка спустилась к чаше, к самой ее поверхности, то ли напиться, то ли присмотреться. И поджидавший наготове князь обратил ее в лошадь - белую лошадь с гривой, ласкающей руку, что ее коснется, и глазами, как две черные ягодки, пробуждающие на сердце сладость.
С тех пор князь на вороном коне и дочь на белой, как белая голубка, лошади часто летали вместе ночами - не по делам князя, а на прогулки. Сперва князь держал в руке повод лошади, на которой сидела его дочь, но вскоре дочь князя стала править ею сама. В просторных полях они проносились над землей так низко, что кони их едва не задевали земли копытами, но все же не сминали ни травинки; над самыми высокими вершинами гор они поднимались немного, так, что снега, отдыхающие облака, видели там совсем близко, но все же могли смотреть на них свысока; они не чувствовали холода, так как ими владели чары, но княжне казалось, что это только восторг полета горячит их. Когда они были в небесах, звезды приветствовали их, при их приближении вспыхивая ярче, а затем умеряли свечение, и красота эта выглядела так празднично, что за ней нельзя было сразу угадать печали звезд, видевших свою подругу невольницей человека. Когда они летали над морскими водами, морские дива поднимались со дна, чтобы посмотреть на них, сами удивляясь, и в ночном пути всадников над водой, любовавшейся своей ширью, трепещущие жадные огни провожали их.
Дочь князя понимала, что отец щадит ее. Она научилась ладить со своей белой лошадью и считала это теперь слишком легким; ей хотелось летать на отцовском коне. То она думала, что вороной стал после выучки у ее отца слишком смирным и ей, не рискуя, удастся с ним справиться, то, напротив, ей казалось - то есть, это бывало ее тайной мыслью, которую она гнала, чтобы вновь возвращаться к ней, - что неплохо было бы, если бы вороной для всех, кроме отца, оставался норовистым и, значит, ей второй после отца удалось бы укротить его. То она отказывалась от этих мечтаний и думала, как любит свою белую лошадку, чудеснейшую на свете, и как хорошо приручила ее. А то она начинала думать, что отец, верно, жесток к вороному, что побежденный враг не мог не измениться сердцем, походив в конском обличье и под седлом победителя, и что она не раз замечала, как взгляд вороного призывает к жалости, хотя в другое время она видела на его конском лице только ум и обидную дерзость.
И однажды ночью, когда отец был занят на позднем государственном совете и потому отменил их задуманную прогулку, княжна взяла из уже известного ей тайника ключи от покоя в нижнем этаже башни, где был рядом с ее белой лошадкой заперт и вороной жеребец. Она спустилась к нему, и пленник спокойно принял ее робкие прикосновения, как будто они были ему совсем привычны. Княжна в первый же раз надела на него сбрую, думая, что проедется немного по двору шагом. И, конечно, вороной пошел под ней тихо, а она, обрадовавшись, захотела пустить его быстрее. И князь, которому с самого начала сегодняшнего совета было не по себе, услыхал крики и лишь на мгновение, но увидел, как его враг в образе вороного коня уносит его дочь вдаль по воздуху.
Вот когда князь-отец, великий чародей, почитаемый ближними и дальними за мудрость и благородство, пожалел о том, что не убил он своего многолетнего врага в бою, не запер навечно, не превратил в камень, который можно было бы расколоть, в дерево, которое можно было бы срубить и сжечь. Зачем был он так уверен в своем превосходстве, зачем, зная ненависть и коварство врага, захотел поставить его прямо себе на службу и еще увеличить свои силы за счет его униженного озлобления?
Сперва отец хотел с войском пойти на страну черного князя, но ведь дочь была теперь у того во власти! Тогда решил отец отправиться один под видом странника и вызволить дочь хитростью. Он думал взять с собой лошадь дочери, белую лошадь, превращенную из ясной звезды и остававшуюся теперь одну в запретных стойлах. Хоть и созданная для девушки, изящная с виду, она была достаточно сильна, чтобы выдержать его, а если надо - и двоих, объединяя в себе внешний облик, данный ей на земле, и сердце, пришедшее с неба. Князь спустился к ней, поглядел на нее, и ее грусть ответила его грусти.
И так он прочел ее просьбу в своей душе: отпусти меня! Ты захватил меня против воли, но я никогда не навредила ни тебе, ни твоей дочери и служила вам с лучшей верностью. Отпусти - в небе, на предназначенном мне месте, я послужу вам еще лучше!
Князь подумал, что, действительно, он виноват перед этим лишь наполовину своим созданием и что, может быть, похищением дочери он наказан за эту вину. Он не очень верил, что звезда поможет: он не хотел доверять обещаниям и скорее поверил бы в обман, чем в помощь. Но он думал, что, отпустив пленницу, он покается и будет учтено к его удаче его покаяние. Он тотчас же вывел белую лошадь на двор без сбруи, обнял ее, а отпустив из объятия, хлопнул ее холку. Лошадь пропала из виду, а звезда возвратилась на небо.
Оставил князь дела государства на жену и советников, а сам отправился в дорогу. Все дни, что шел он - а шел он два дня - погода была ясной, ни разу не встретил он разбойников, а когда раз он шел ночью, узнал свою звезду из всех в небе: она стала ярче, чем прежде, и, ободряя, светила ему.
И понемногу он захотел верить ей. Но он не знал, что дочь уже идет к нему навстречу.
Вот что было с его дочерью - о том, что с ней было, в том краю, куда прилетела она, поют песни.
Взлетев на небо на вороном жеребце и поняв, что он ее похищает, княжна сперва испугалась, но она так сердилась на обманувшего ее врага, что не могла бояться долго. Она приняла бой. Красоты сменялись вокруг нее, но чувства красоты у нее уже не было. Восторг был, как ни странно, не меньший, чем когда они летали с отцом, но восторг не взгляда и движения, а горячего дела: она старалась удержаться на коне, чтобы потом освободиться от него.
Держась крепко и стремясь собраться с мыслями, княжна заставила себя вспоминать заклинания, которым успел выучить ее отец. Увидев внизу синюю реку, спокойно текущую среди зеленого луга, нестерпимо захотела она пить, и тотчас же пришло ей на ум заклинание, вызывающее жажду: ради другого заклинания, жажду утоляющего, отец выучил дочь прежде ему. И слова, в которых было мучившее ее в те минуты желание, она стала читать своему врагу, упорно повторяя, - короткие стихи на языке ее страны, но прошлых поколений.
Вороной конь опустился к воде и, пока он оставался у реки, поглощенный питьем - дольше, чем показалось его торопившейся пленнице, - княжна соскочила с него и бросилась бежать через луг к краю леса. На лесном пороге заметила она домик.
В том доме жил лесничий, молодой человек, и прошлой ночью ему приснилось, что его невесту принесет вороной конь на его берег. Он улыбнулся сну и не поверил, хотя кроме того, что охранял лес, сочинял песни и стихи.
Но все же он не стал колебаться и выжидать, когда услышал женский зов о помощи за своей дверью и увидел незнакомую красавицу у себя на пороге. А когда он услышал другой, вкрадчивый голос, который просил отдать ему дочь, убежавшую после ссоры, он ответил обличением лжи и отказом, а на повторные просьбы - молчанием.
Вскоре после лесничий и княжна услыхали мерную речь черного князя, исполненную гнева и становившуюся все громче. Он читал заклятья, призывая на дом, чей хозяин воспротивился ему, пожар и падение. Показалось, что от этих слов уже содрогаются стены и что в очаге, прислушиваясь к властному голосу, просыпается и растет огонь.
Что было делать? Княжна еще не знала от своего отца слов, способных отвратить эти проклятия. А лесничий - тот и вовсе не знал никаких заклинаний. Но он вдруг понял, что нужно им делать: заглушить. И тогда он запел сложенную им песню об одном прошлом событии, весть о котором поразила его, - о подвиге его князя, при помощи волшебной силы повергнувшего врага и выигравшего жестокий бой словом. Эта песня была похожа на многие песни о героях, - ведь разные герои становятся похожи, когда переходят в песни, - но было в ней искреннее восхищение вдохновившим ее чудом. А княжна обрадовалась, что этот добрый, как видно, мужественный и (она решила) красивый юноша поет о ее отце, прославляя его, и стала подпевать.
Они и не сразу заметили, что проклятья за дверью смолкли. А когда отворили дверь, увидели на земле только большой, черный и треснувший посредине камень.
Через два дня пути на третий и еще не выйдя из пределов своей страны, князь встретил дочь и лесничего на дороге.
Втроем пришли они в его замок. И еще долго после многие прохожие говорили, что высочайшая из башен замка указывает, где в небе по ночам является особенно приветливая звезда.
ID:
772236
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Ліричний
ВИД ТВОРУ: Поема
ТЕМАТИКА: Філософська лірика
дата надходження: 19.01.2018 18:18:16
© дата внесення змiн: 02.11.2020 11:38:30
автор: Валентина Ржевская
Вкажіть причину вашої скарги
|
