VII
Соседние дома плотно прижимались друг к дружке. От подобной близости зимой создавался доброжелательный уют, а вот в летний зной становилось ещё жарче от невозможности глотнуть свежего воздуха. На помощь приходила прохладная река и густой лес. Последний, если присмотреться, был повсюду – на территории фабрики, за её пределами и скорей всего вся планета была сплошным зелёным лесом. По крайне мере, я так фантазировал.
Мы вместе с Уильямом забрались на крутую лестницу дедовой избушки, вокруг которой то и дело резвились дети. Уильям не выдержал и раскрыл мешок с подарками.
- Налетай, детвора!
Маленькая девочка в розовом платье не могла сдержать своего восторга, и, ухватившись за свои пухлые щёчки, радостно произнесла:
- Сморите, какие хорошие дяди!
Дедушка М. не любил слово «территория». Хотя сам грешил мыслями на счёт границ и их отсутствия.
- Тебе придётся покинуть фабрику, чтобы найти Николая, - сказал он, когда я как раз отправлялся в путешествие.
- Песочный человек говорил, что фабрика будет для меня повсюду, куда бы я ни направлялся.
- Ты задумывался, почему здесь нет крыши?
- Потому что мы любим дождь?
- И всякий раз ждём, когда к нам вернётся солнце.
- С погодой здесь ничего не ясно.
Дедушка М. улыбался, вытирая пыль на столе.
- Фабрика настолько убога, насколько ты её можешь представить. Закрой глаза – всё, что ты видишь и есть твоё воображение. Это твой собственный мир.
- Я слышал это несколько раз. Ты всегда был великим шутником.
- Значит, вообразишь лучшую действительность, а? Как в той книге.
- Непременно. И без всякой магии и волшебства.
Уильям, к этому времени успевший задремать в мягком кресле, определённо был доволен подобными высказываниями.
- Смейся, смейся, потом прочтёшь о себе в моей книге! – гордо предупредил я маленького эльфа.
Уильям расхохотался ещё сильнее, будто получил на это разрешение.
- Кстати, книга, - внезапно мне вспомнилось. – Ты мне обещал рассказ.
- Ну, раз ты собрался в путь, тогда напоследок услышишь историю про одного путешественника.
Жил-был на свете один мальчик. Он был мечтательным и очень весёлым, ну прям, как и все остальные дети. Он очень любил читать книги о путешественниках и играть с друзьями в футбол. А ещё мальчик никак не хотел взрослеть. Однажды мальчик, после дневного чтения очередной увлекательной книги, отправился на прогулку. Он проходил мимо знакомого сада, около которого с друзьями ежедневно играл. Но их там не было. Тогда мальчик подумал, что сегодня друзья просто решили отдохнуть и не вышли играть.
На следующий день мальчик снова прочитал книгу и отправился во двор, в надежде сыграть с друзьями. К сожалению, ни друзей, ни футбольного мяча мальчик не обнаружил. С грустью он покинул сад, надеясь возвратиться позже.
Шли дни, недели, месяца. Мальчик до сих пор читал книги, искал друзей около сада и никак не хотел взрослеть. Как-то раз он встретил давнего друга, который не признал мальчика. Тот объяснился, но друг никак не вспоминал. Тогда мальчик спросил его, почему он не играет в саду в футбол, на что друг ответил, что не знает даже, что такое футбол. Каково было удивление мальчика! Они столько дней провели вместе, а теперь его друг ничего не помнил!
Тогда мальчик отправился домой дальше читать книги.
Время шло, и мальчик до сих пор не хотел взрослеть. Он перечитал множество книг, видел столько приключений в своих снах, что любой моряк бы позавидовал. Мальчик встретил около сада ещё одного знакомого, с которым раньше играл в футбол и также спросил его, почему друзья больше не играют вместе. На что тот ему ответил, что пора бы повзрослеть и понять, что игры давно закончились. Что все его друзья уже давно разбрелись по миру и делают все, что подобает взрослым. Мальчик не понял, что имел в виду его знакомый, но твёрдо решил отправиться в путешествие по миру.
Шли года и мальчик сам того не заметил, как начал взрослеть и стал мужчиной. Он давно уже перестал читать книги и понял, что значит быть взрослым. Осознав это, мужчина испугался, и решил вернуться домой, в надежде, что он снова станет тем самым мальчиком.
Дома всё было так же, как и раньше. Мать и отец были очень рады увидеть сына. Книги стояли на полках в том же порядке, что и раньше. Мальчик остался жить в своей комнатушке, но всё равно оставался мужчиной. Он отправился в дано забытый сад и обнаружил там детей, играющих в футбол. Но это были совсем другие мальчики, которые точно также резвились и забавлялись.
Спустя ещё немного времени мужчина, раздосадованный и опечаленный, тепло распрощался с родителями и отправился дальше странствовать по миру в надежде на то, что мальчик когда-нибудь вернётся.
Мужчина путешествовал всю свою жизнь. И сколько бы он не искал себя в других местах, отражениях, океанах и звёздах, он непременно возвращался домой, потому что знал: там есть и родной океан, и тёплая сердцу звезда.
- Эта история напомнила мне про Питера Пэна, - заметил Уильям.
- Когда мне было 35 лет, и я перечитывал Пэна, то он не был для меня ребёнком. Ему тоже было за тридцать, - рассматривая книги на полке, ответил дедушка М.
По двору взад-вперёд бегал Дарси – мохнатый пёс, который был нянькой для живущих в округе детей. В эту пору он чаще гонял бабочек, чем внушал образ серьёзной собаки. Глядя на его болтающийся язык не трудно догадаться, что собачья старость также беззаботна, как и человеческая молодость.
Ванька сидел на крыльце и что-то бурчал себе под нос, попутно записывая в тетрадь.
Ветхая избушка вся в снегу стоит…
- Привет, Иван! Неужели стихи пишешь?
Мимо с футбольным мячом промелькнул Василий.
- Да какой там пишет! Переписывает!
- Спокойно, - отвлёкся Иван от работы. – Делом занят настоящий профессионал! Продолжим!
Ветхая избушка вся в снегу стоит…
Из окна кухни показалась бабушка в зелёном платке и с уставшим, но довольным видом.
- Пирожки готовы, бегом за стол!
Бабушка-старушка из окна глядит…
- Это кто ещё старушка? – заправив руки в бока и нахмурив брови, спросила бабушка.
- Да это не ты, а Блок! – ответил Ванька.
Внукам-шалунишкам по колено снег.
Весел ребятишкам быстрых санок бег…
- Понятно? Это же великий классик!
- Твой классик, небось, пирожки уплетал пуще тебя, - улыбнувшись, заметила бабушка.
- Он же поэт! От набитого желудка стихотворение не создать!
- Как хочешь. В большой семье бабушкины пирожки не пропадут.
- Что там пахнет? – бросив мяч, подбежал Василий.
Иван оставил тетрадь и молнией побежал в дом.
- А как же Блок? – вдогонку бросил я ребятам.
Иван остановился, почесал затылок и ответил:
- Эх, ты! Чем жарче день, тем сладостней в бору!
- Что говоришь?
- Ай, не важно!
VIII
Все фантастически наивные образы, овеянные вдохновлённым воображением, в перспективе развития и эволюции мира выглядят не более чем скудной на реальность сказкой, а волшебные персонажи, идентичность с которыми ты испытываешь, всего лишь клоуны детского бытия.
Питер сделал осознанный выбор, диктуемый извне. Он перестал быть мечтательным, отчаянно боровшимся с взрослением юнцом и наконец, стал мужчиной. Его понесло течением жизни вперёд, и никакие костюмы, друзья-индейцы или пыльца феи динь-динь не могли ему помочь. Капитан Крюк уже давно не капитан, а старый седовласый дедушка, бесконечно воркующий о романтике давно прошедших времён. Венди теперь мать троих детей и бухгалтер на фабрике. Сказка перестала быть явью, столкнувшись с реальностью. Но не перестала сказываться, потому что люди до сих пор верят в волшебство.
- Питер, проверь счета! – развешивая у крыльца только постиранное бельё, вспомнила Венди.
- А что с ними не так?
Дочка дёргала папу за широкие штаны, пока тот читал газету.
- Папа, почему тот дядя стоит около нашего забора?
- Какой ещё дядя?! – Питер взглянул в окно. - О, Господи, это же тот назойливый электрик.
- Если не покажем счётчик, получим штраф, - войдя в дом, заметила Венди.
- А если покажем, то получим штраф вдвое больший. Милая, - обратился Питер к дочери, - можешь сходить к дяде и сказать что ты сама дома, а незнакомцев велено не впускать. И ещё. Если спросит про родителей, скажи что они уехали, и ты не знаешь, когда вернутся.
Дочка на радостях понеслась во двор.
- Ну что там?
- Тот дядя сказал, что придёт завтра.
- Нужно исправить счётчик.
- Нужно перестать экономить. Нам есть чем оплатить за электричество, - твёрдо ответила Венди.
- Денег лишних не бывает. А если и бывают, то, как правило, у соседа.
- И когда ты успел стать таким меркантильным, Питер?
- Папа, папа! Отгадай загадку! – дочь вновь дёргала отца за штаны.
- Ну что там? Давай свои загадки!
- Папа, папа, почему у песочного человека механические часы?! – дочурка смеялась сквозь слёзы.
- И где ты такое услышала? Потому что в магазине других не было?
- Нет! Потому что песочных часиков ему не понять! – довольно восклицало маленькое чудо.
- Венди, по-моему, наши дети взрослые не по годам.
- Ты самый большой и неуклюжий ребёнок.
Питер собственными силами (не без поддержки любящей жены) недавно выстроил огромный трёхэтажный дом, который вот-вот на днях приютил первых сирот. Да, Питер делал хорошее дело, и все дети, так или иначе затерявшиеся на просторах фабрики, имели возможность обрести свой новый крохотный дом. Свой родной уголок, где тебя не оттолкнут и не прогонят.
Дети, в свою очередь, не бездельничали. Они учились рисовать, петь, танцевать, лепить из пластилина фигурки и, конечно же, помогали на огороде. Питер растил шикарный виноград, кусты которого уходили в горизонт. Летом он целыми днями пропадал в зарослях и листьях, и забывал обо всём на свете. Но это было замечательно. И виноград был очень сладким.
- Питер, ты покормил Дарси? – поинтересовалась Венди.
- Нет, я постоянно забываю, что у нас есть пёс.
- Как некстати! Ладно, я отнесу ему кастрюльку каши.
- Не забудь про доску. Я прибил, чтобы он не выпрыгивал из вольера.
Венди возвращается через минуту с прижатой рукой ко лбу и в слезах.
- Боже! Её совсем не видно ночью.
- Я же говорил, аккуратнее! – Питер разозлился, схватил кастрюлю и сам пошёл кормить пса.
Питер вернулся мгновенно. Он смеялся, а со лба текла кровь.
- Вот уж анекдот! Её и впрямь не видно.
Питер сел на крыльце и обнял Венди. У них обоих были разбиты лбы. И они оба смеялись.
- Так ты покормил его? – смотря на звёзды, спросила Венди.
- Похоже, он будет сегодня голоден, - произнёс Питер, разыскивая те самые звёзды в небе.
Утром детишки резвились, птицы пели, а Питер только собирался пройти по своим виноградным владениям, как вдруг его окликнула дочь.
- Папа, папа, посмотри!
- Что там?
- Дарси перегрыз доску, которую ты прибил вчера!
IX
В очередной пасмурный день Клаус неожиданно ворвался в главный зал и громко заявил всем эльфам, что производство игрушек прекращается. Отныне завод будет разрабатывать так называемые “новые технологии”, которые, в отличие от устаревших игрушек, будут приносить радость потребителям.
Что подразумевалось конкретно под «новыми технологиями» и «потребителями», как и прочее, не оговаривалось. На следующий день на фабрике гномы устроили проверку для каждого рабочего на фабрике и, увы, не всем посчастливилось остаться на прежнем, излюбленном, рабочем месте.
Кто-то из эльфов явно скрывал проблемы со здоровьем – либо попросту перестал их замечать. Другие и вовсе отлынивали от работы (само принуждение не идёт на пользу ни хозяину, ни подчинённому), третьи слишком много болтали и жаловались на высшее руководство (так гномы приказали их называть). В общем, Клаус, как властелин жизни для рабочих на фабрике естественно был осведомлён, что работа как таковая не знакома эльфам и вряд ли есть хоть малая возможность добиться хорошего результата. Но у него были свои методы.
Первое нововведение, шокировавшее не только заботливых мам, но и прислуживающих бедняков-гномов – отныне дети обязаны работать наравне с взрослыми. Развлечения, песочные дома, игры в мяч или чтения стишков в будние дни запрещались. Предоставлялось лишь два выходных в неделю (да и те, со временем, опускались по требованию высшего руководства).
Также запрещалась любая самостоятельная деятельность – будь то выращивание огурцов на огороде или письмо пейзажных портретов. Продукты, что прямиком с огорода отправлялись на семейный стол, отныне заменялись заморской продукцией, за которую Клаус платил немалые деньги, и которые, в частности, изымались из ставки рабочих
.
Ставка рабочих представляла собой определённую сумму заработной платы (денег), которую получал рабочий за определённый период (месяц, день) независимо от обстоятельств (рабочих поломок, недовыполнения плана продукции и т.д.). Деньги вошли в обиход семейной атмосферы на фабрике также внезапно, как новые законы в распорядок дня. Никто толком не понимал, зачем ему деньги, тогда как старина Рудольф объяснял просто и спокойно:
- Одинокие люди менялись орехами и ягодами на краю леса. Теперь они меняются посредством денег, и тех самых ягод им будет недостаточно
.
Деньги представляли собой кусочки металла, сверкающие под лучами солнца. Бестолковая субстанция, как говорил близорукий эльф Гораций, что принесла с собой лишь горе. Теперь эльфы работали и получали за это вознаграждение, на которое могли обменять условные огурцы, что раньше росли на собственном огороде, но теперь, за нехваткой времени и запретом руководства, уже там не растут.
Следующим подарком для жителей фабрики была чудо-машина. Она представляла собой огромный и громоздкий механизм, что располагался практически по всему главному цеху и ежедневно требовал ухода.
Большинству пришлось обучаться новой технике, а тот, кто не приловчился, остался без работы. Это железное чудо позволяло в пять раз больше штамповать игрушек и намного меньше задействовать эльфийских рук. С виду новое сооружение было сверхъестественным, и поэтому поначалу вызывало интерес. Но истинное предназначение и большинство последствий, связанных с машиной не переубеждали жителей в обретении веры в мировой прогресс. Жители, не смотря на препоны, продолжали мечтать и философствовать, верить в прежние идеалы и ждать новой главы в их книге судеб.
- Почему время настолько ужасное? – Снеговик подметал с пола опилки и оглядывался вокруг. - Никто не слушает музыку Шнитке, никто не читает стихи Набокова, никто не знает о сказке странствий, о небе, о звёздах... Они перестали мечтать, перестали быть детьми. Одна лишь глупость, фарс.
Почему нам предмет дороже человека? Почему человек дешевле денег?
- Всегда найдутся те, кто слушает Шнитке и читает Набокова, - не веря своим словам, утвердительно заявил Антошка.
- Перестань. Они так же, как и мы будут ныть о загубленном времени. Ничего не исправить. Согласно музыке флейты или грустной скрипке мы существуем день за днём. Знать бы, кто играет на ней, чтобы у него научиться.
Снеговик продолжал убирать после рабочего дня. Эльфы покидали свои посты, старина Рудольф скрипел в углу зубами, пытаясь отужинать сырыми орехами. Гномы переносили готовые игрушки в мешках на склад, а неизвестный старик, облачённый в тёмное пальто и постоянно придерживающий одной рукой клок волос на голове, а другой трость, продолжал кричать на весь цех:
- Обезьяны, обезьяны!
Бедняга, - думал Антошка, - хоть бы стариков избавили от навязчивых перемен.
- Как же вокруг все ограничено! – бросив совок, закричал Снеговик. - Люди, хватит строить заборы мысли и стены абсурда! Наш фундамент скоро сгрызут термиты пустой головы. Вот ты, гном, что ты здесь делаешь? – дёрнув мимо проходящего уставшего гнома, спросил Снеговик.
- Гном должен работать. Гном должен слушать хозяина. Гном должен выполнять задание в срок. Гном должен помнить… - малыш постепенно уходил из цеха, продолжая нервно жестикулировать.
Прекрасные планы гномов относительно побега с фабрики и обретения новой жизни канули в лету, когда Клаус узнал об этом маленьком заговоре. Ходили слухи, что подобное действо не осталось безнаказанным, а гномы очень изменились с той поры – если раньше они выглядели возмущёнными и недовольными, то сейчас они проявляли лишь безразличие.
- Тьма вселенной породила меня так же, как и я порождаю тьму, - открывая холодильник, громко произнёс Снеговик. - Я – бесконечный свет в глазах умирающей звезды. Мы – адепты космической закономерности. Мы – люди одиноких Галактик. Мы – взаимозаменяемое ничто, – он поместил своё снежное тело на полку, словно в маленьком домике и, не закрывая дверь, смотрел вдаль.
- Ну, началось, - улёгшись на сено, негодовал Рудольф.
- Чтобы изменить людей, нужно изменить обстоятельства, порождающие общество для этих людей. Но чтобы изменить обстоятельства, нужно создать благоприятную среду для общества или создать само общество каким его представляешь, - продолжал рассуждать Снеговик.
- Современный человек - это результат впитанной в него информации, что была доступна ему до сейчас, - попытался поддержать разговор Антошка.
- Вселенная появилась так же, как и ты. В какой-то момент она раскрыла глаза и осознала, что есть жизнь вокруг неё и есть жизнь в ней. Она почувствовала тяжесть и лёгкость возникновения себя самой и продолжила жить. – Снеговик вздохнул и продолжил. - Здесь не о чем говорить. Пускай Богом окажется мать, и будет она Вселенной!
Антошка уже собирался уходить к себе в комнату, как вдруг Рудольф спросил:
- Тебе нравится жить на фабрике?
- Что ты хочешь услышать?
- Что с нашими жизнями! – громко выдал Снеговик и захлопнул дверь холодильника.
- Я не представляю своей жизни вне фабрики, как и не могу представить, что бы случилось, если б не было Николая, - продолжил Антошка. - Вместе с этим, я прекрасно понимаю, что повзрослев, я стал заложником своей собственной жизни на фабрике, потому что отверженность от внешнего мира и длительное одиночество воспитали во мне безразличие ко всему в мире происходящему. Следовательно, фабрика стала для меня не только родным домом, но и каторгой, ведь я точно знаю, что буду жить здесь до самой смерти. Как видишь, жизнь – это противоречие, и я не могу радоваться одним вещам, закрывая глаза на другие.
- Ты не слушай Снеговика, он очень расстроен.
- Я его прекрасно понимаю.
X
Мой друг малыш Уильям был одним из тех, кто любит прогуливаться в лунном свете у берега реки. Уильям родился на фабрике, но сам говорил, что настоящим родным домом для него является лес. Дремучий, угрюмый, и в тоже время тёплый и отрезвляющий. Именно здесь мы живём всю свою жизнь. Только любим чаще рассказывать о фабрике, которая была больше иллюзией, чем явью. И всё-таки Уильям верил в фабрику.
Спустя шестнадцать лет после нашего знакомства он ушёл. С появлением Клауса мало что вдохновляло эльфа на дальнейшую жизнь. Тускло, мрачно и грустно сидеть вечером в комнате за ложкой холодного супа, а рано утром отправляться на ненавистную работу. Может быть, Уильям просто повзрослел. Он знал, какой громадный и невероятный мир скрывается за вереницей сосен и елей. Что прячется в тяжёлом луче, проскальзывающем вдоль прищуренного зрачка. Там, вдали от картона и хлопка, вдали от фальшивых улыбок и искусственных игрушек.
Родители Уильяма разошлись, когда ему было шесть лет. Отца он не помнил, а в десять и вовсе сбежал от матери. Она ему рассказывала историю о том, как отец посадил их на корабль и отправил на поиски счастья, но это было неправдой. Маленький эльф ежедневно приходил на фабрику и уходил в полдень. И вот однажды он пришёл и больше не возвращался домой. Уильям не рассказывал ничего о родном доме, только о снах, в которых видит мать и слышит дробительные звуки взрывов.
История Уильяма не представляется необычной. Эльф, который только о том и мечтал, чтобы стать эльфом. Он покинул свой дом не по собственному желанию, а потому, что жить было негде. В его родной край пришли герои из книг по истории, герои, которых, поклоняясь лжи, называли новыми завоевателями. Люди держали в руках оружие, а в сердце – злость, и Уильям до сих пор не может понять этих людей. Он не в силах найти разумное объяснение всему, что случилось в его жизни.
Дети бежали из домов, скрываясь на фабрике. Многим родителям удалось бежать вслед за ними, оставляя всё накопленное временем в руки неизвестности. Кто знает, что сейчас происходит в родном городе Уильяма, быть может, ему все ещё удастся найти свою мать.
Уильям был таким же хорошим эльфом, как и остальные. Может быть, мы снова встретимся на фабрике. А может, и за её пределами. Для меня он навсегда останется мальчиком, гуляющим в лунном свете и мечтающим о далёких Галактиках.
XI
Совсем недавно у входа на фабрику Клаус открыл собственный магазин. Теперь все желающие приобрести новенькие игрушки для своих детей могли сделать это прямиком на опушке волшебного леса. Мамы и папы со своими детьми приходили на ежедневные экскурсии по рабочим цехам и другим одухотворённым местам. С виду туристы представлялись жителям фабрики простыми зеваками, которые то и делают, что тешат своё любопытство. И детей радуют, покупая новые игрушки.
Вот и Пухляш Ольссен, один из многих жителей фабрики, на ком новые перемены отразились плачевно, устроился в этот магазин менеджером (продавцом, как принято). Этот полненький мальчик всё ещё живёт на крыше, но теперь занимается спортом, чтобы похудеть к летнему сезону. Ольссен не разлюбил варенье, печенье и прочие сладости, но заставил себя быть более дисциплинированным. Всё-таки круглое отражение в зеркале, хоть и украшенное искренней улыбкой, оставляет неприятный осадок внутри, порождающий ненужные комплексы и стеснения. Пухляш и без того чувствовал себя очень вяло, а тут ещё Клаус со своими новостями объявился. Вот Ольссен и решил, так сказать, вернуть себе радость от жизни, озадачив её новой целью.
Пара лишних килограммов улетучилась, словно бабушкин торт на дне рождения любимого внука. Что касается работы, то Пухляш не был от неё в восторге, но это не мешало ему радоваться другим положительным моментам.
Целый день напролёт Ольссен импровизировал у прилавка, пытаясь привлечь внимание покупателей.
- Игрушки красивые, игрушки плаксивые! Друзья и родные, пушистые, большие! Детям радость, родителям спокойствие!
Ещё он раздавал маленькие листовки с рекламой мимо проходящим туристам. А иногда даже танцевал – чего только не сделаешь ради выполнения плана продаж.
- Весёлый арлекин, грустный Пьеро, а также пропеллер Карлссона, который давно не прилетал на крышу!
Главным для гномов, которые вечером собирали выручку от продаж, было не отсутствие большого количества игрушек, а присутствие необходимой суммы денег.
- Фея динь-динь, крюк капитана, Незнайка-супергерой и часы из банана!
Если суммы было недостаточно, то у Пухляша Ольссена было два варианта решения проблемы (потому что, как говорил Клаус, это его проблема): первый – Ольссен добавлял деньги из собственного кармана, второй – брал в долг. Это осуществлялось при том, что фактически в долг он ничего не брал, а нехватка суммы автоматически списывалась на его карман, который тоже был пуст. В общем Пухляш брал в долг деньги, которых не было, и, учитывая беспросветность бизнеса, могло и не быть.
Ольссену приходилось выкручиваться всеми частями тела, потому что оставить работу он не мог, так как других вакансий для него и вовсе не было, разве что пол мести в цеху, но и там есть свои рабочие нюансы. Поэтому Пухляш, с помощью своей бесценной бабушки, воплотил в жизнь одну интересную идею, за счёт которой смог и дальше беспечно танцевать у прилавка.
- Бородатый Клаус летней порой! Снеговики тают в невыносимый зной!
К магазину тихо и оглядываясь, подкрались несколько гномов.
- Эй, пухлый. Слышишь?
- Да-да, малыши, чего вам сегодня?
- Нам бы малинового. Полкило. И Хромой просил яблочного сиропа.
- Только без мякоти, - выкрикивая где-то сзади, уточнил Хромой.
- Мой сироп всегда без мякоти, - Ольссен шарил под прилавком, - с мякотью только сок. Не хотите по скидке сливового?
- Что значит «по скидке»?
- Берёшь два литра, а денег даёшь как за один.
- Нет, нам достаточно, - гном протянул пачку помятых бумажек, и мгновенно забрал две банки, завёрнутые в полотенце.
- Хорошего дня! – вдогонку кричал Ольссен.
Гномы, в свою очередь, спрятались в ближайших кустах и сразу же начали уплетать малиновое варенье. Хромой пил кислый яблочный сироп.
Вот так целый день Пухляш Ольссен работал, приходил домой поздно вечером, устраивал небольшой перекус и отправлялся на тренировку. Ровно в полночь он укладывался на кровать и благодаря накопленной усталости очень крепко засыпал. В единственный выходной он позволял себе прогуляться по лесу или навестить друзей. Чаще всего он пополнял запасы варенья, перетягивая банки с подвала. Ольссен никогда не жаловался на свою жизнь, а мысли об отсутствии смысла в его жизни объяснял банальной усталостью: как-никак, игрушки он продавал для детей, а детей Пухляш очень любил. Потому что и сам был ребёнком.
- Тсс…родители…варенья не хотите? – шепнул Ольссен двум счастливым взрослым, которые только что купили ребёнку подарок.
- Вы что-то сказали?
- Вам послышалось, приятного дня!
XII
Эльф Гораций с самого детства был близоруким. Друзья говорили, что однажды он скупался в реке и подхватил болезнь. Мама эльфа говорила, что он слишком много читал, поэтому глазки не выдержали. Сам Гораций не любил говорить на эту тему, радуясь тому, что у него есть шанс видеть, хоть и размытые структуры.
Гномы частенько издевались над Горацием, так как эльф был уж очень маленьким и зелёным. Да-да, цвет кожи юркого эльфа был неестественно ярким, в отличие от сородичей. Друзья и близкие с самого детства эльфа совершенно не обращали на это внимания. Каким было его расстройство, когда только прибывшие озлобленные гномы смеялись над малышом.
Гораций до того был подавлен, что сбежал с фабрики. Одни говорили, что он давно живёт где-то в маленьком городке, другие – что он скоро вернётся к своим родителям. Но чаще рассказывали интересную историю о том, как близорукий эльф отправился на поиски Святого Николая, и чуть было не попал в беду.
Историю пересказывали многие, но суть такова. Шёл Гораций по лесу три дня и три ночи, периодически сваливаясь от усталости в ближайший сугроб. Силы покидали его, и окружающий пейзаж всё больше приобретал чудаковатые элементы сна и фантазии. Горацию казалось, что за ним кто-то наблюдает. От навязчивой скуки он стал одержим манией преследования и каждый шаг оборачивался назад. Он всё чаще спрашивал себя, поддавался безотвязным сомнениям, что орудовали убедительными фактами, но был упрям в своей эльфийской убеждённости и продолжал идти дальше. Ему очень хотелось пить и есть, но мысли об этом он не позволял себе всё чаще.
Опасения были подтверждены, когда Гораций заприметил за одним деревом некий силуэт лохмотьев, что явно пытался скрыться. Эльф обошёл дерево с другой стороны, и присев под сугробами видел, как мелкий получеловек глазами ищет его исчезнувший образ. Гораций пытался рассмотреть незнакомца, но ничего, кроме отвращения его вид не провоцировал. Лишь незначительное любопытство по поводу того, кто же этот лохматый и знает ли он дорогу к Святому Николаю.
- Зачем ты меня преследуешь? – поднявшись на ноги, громко обратился эльф.
- Я интересуюсь, - боязливо ответил лохматый. – У меня кое-что есть.
- И что же?
- Еда и питьё.
- Мне ничего не нужно, - твёрдо ответил эльф. – Кто ты?
- Я гоблин, из Северного леса. Я помогу найти тебе дорогу, но только сначала ты поможешь мне.
- Так ты дорогу знаешь! Мысли мои читаешь?
- Нет, что ты. В этом лесу, если и теряется кто-то, да ещё и в канун Рождества, явно в поисках старика. В смысле, Николая.
Гораций внимательно осмотрел лохматого, который был маленькому эльфу по плечо. У гоблина было бородатое и смуглое лицо, большие и чёрные глаза, зелёный воротник на шее. Такому персонажу вряд ли доверишься, если ты в здравом уме, но ситуация безвыходная, да и Горацию где-то в глубине души осточертело зимнее одиночество.
- Что тебе нужно? – одобрительно спросил Гораций.
- Помоги мне добыть одну вещь, получишь еду и питьё, а если поможешь уйти с этой вещью, я покажу тебе дорогу.
- Что за вещь?
- Я расскажу, как только придём.
- И почему сам не добудешь её?
- Видишь ли, - нехотя ответил лохматый, - пещерный тролль не настолько глуп, как мне рассказывали.
- Ну, теперь всё ясно. Хочешь, чтобы я справился с этим чудовищем, подвергая себя опасности ради каких-то устных обещаний?
- Гоблины держат своё слово. Да и тебе самому интересно, ведь так? Я вижу, что ты предназначен для приключений, а не для размеренной сельской жизни.
Гораций хотел всего лишь отыскать Святого Николая. Приключения, как таковые, существовали для него только в книжных историях, и каким-то нелепым образом связывались с мальчишескими разбойными прогулками. Детство, магическим способом дополняя реальность, создаёт новые и новые воспоминания без учёта правды. Всегда есть возможность соврать насчёт прошлого, ведь никто не будет проверять подлинность ваших фантазий. Собственное детство ложно превращается в красочную ностальгию, а утраченное время кажется сытой забавой часовых стрелок, что тикают без остановок.
Лохматый угостил эльфа чистой водой, что на морозе оказалась на удивление тёплой. Только после глотка Гораций задумался над тем, откуда он взял воду, но его мысль перебил громогласный рёв тролля.
- Вот мы и пришли, - спрятавшись за кустами, с дрожью в голосе сказал гоблин.
Тролль в это время купался в огромной яме и что-то ревел себе под нос – то ли от удовольствия, то ли от боли.
- Он купается в чёрном золоте, – презрительно сказал гоблин. - Видишь дамбу, что преграждает ему путь? Тебе придётся её разрушить.
- Чёрное золото? Что это такое? Грязь?
- Это наше достояние, которое тролль отобрал. Он выстроил дамбу и не хочет ни с кем делиться.
- И как, по-твоему, я должен её разрушить?
- Это твоя забота.
Тролль был зорким и сразу увидел маленького эльфа. Тот медленно направлялся к дамбе, в надежде придумать на ходу что-нибудь вразумительное. Гораций пытался спрятаться за снежными сугробами, но ничего не вышло.
- Покажи себя, зелёная мышь! – проревел тролль.
Гораций поднялся и увидел ужасное лицо чудовища прямо перед собой.
- Хм…эльф, обмазанный зелёнкой, значит. И что тебе нужно?
- Хочу дамбу разрушить, - не раздумывая ответил Гораций.
- Дамбу? Вот таки да! – тролль засмеялся с такой силой, что волны чёрного золота выплёскивались наружу. – Ты смешной! И как же хочешь это провернуть?
- Пока не знаю, - осматриваясь, ответил эльф. – Разломаю основу и буду надеяться, что золото вырвется под давлением.
- Так тебе золото нужно. Что ты будешь с ним делать?
- Хочу искупаться, как ты.
- Вот таки да! – тролль снова засмеялся так сильно, что волны золота выплёскивались наружу. – А если я тебя съем? А? Как тебе такой поворот событий? – тролль продолжал смеяться, и его жёлтые зубы все ярче блестели на солнце.
- Ты огромный и не поймаешь меня.
- Вот таки да! – тролль внезапно стал злым, искупал свою длинную чёрную бороду в золоте и поднялся на ноги. Он был настолько велик, что подпирал своими плечами облака, и мог рассмотреть округу на сотню километров.
- Ты не такой большой, как мне рассказывали! – кричал в две ладоши Гораций, явно подзадоривая бородатого великана.
- Смотри, что у меня есть, - сказал великан и достал рукой из пещеры огромную трость, разукрашенную настоящими золотистыми узорами. – Мне сделали её гномы, такие как твой друг, - тролль указал пальцем на кусты, - как раз в обмен на золото, чтобы я отпугивал таких храбрецов, как ты!
- С оружием ты выглядишь заметно серьёзнее, - признал Гораций. – Так значит, ты обменял золото на оружие?
- Да, и эти маленькие глупые гномы страдали из-за него не меньше, чем сейчас пострадаешь ты! Вот таки да! – тролль снова громко засмеялся, - Ведь сами его сделали!
- Хочешь, я подарю это тебе? – Гораций снял с шеи золотую цепочку с крестом и протянул великану.
- Где ты это взял? – тролль удивлённо спустился на колени, принюхиваясь и присматриваясь к маленькой драгоценности.
- Это мой подарок тебе, в обмен на разлом дамбы, – уверенно сказал эльф.
Тролль почесал за ухом, не отводя влюблённых в истинное золото глаз.
- Довольно! Я согласен! Отдавай её мне.
- Сначала разрушь дамбу. – Гораций потихоньку отходил назад, в глушь леса.
Тролль вздохнул и парой шагов добрался до дамбы. Сначала он дёрнул с краю – но ничего не случилось. Потом он влез в яму и стал тянуть на себя – снова ничего не случилось. Тролль заметно устал и не представлял, как её разломать.
- Полезай наверх и прыгай на ней до тех пор, пока она не разрушится, - посоветовал мудрый Гораций.
Тролль так и сделал. Он тяжело прыгал, издавая ужасающие звуки до тех пор, пока дамбу не прорвало. Тролль с грохотом и плеском свалился в чёрное золото, и мощным течением его унесло в неизвестную даль.
Вот такая смешная история сказывается в окрестностях фабрики. И все жители с нетерпением ждут возвращения храброго эльфа. Одни – чтобы убедиться в том, что это правдивая история, ну а лесные гоблины, которых на фабрике осталось не больше десятка, – отблагодарить своего спасителя богатств. К слову, чёрное золото уже практически высохло, но это не отменяет дружбы между эльфами и лесными гоблинами.
XIII
- До чего прекрасен мир! Как много в нем подлинной красоты. А природа? Вы посмотрите только, как она разнообразна и одинакова в разных уголках планеты, - Снеговик мечтательно рассматривал пейзаж в окне
.
- Это на тебя не похоже, - заметил Антошка. Ты должен был сказать что-то в духе «чтобы на неё посмотреть, нужно заплатить, а у нас денег нет».
- Чего не скажешь в свой единственный выходной, чтобы следующая неделя не казалась каторгой. Так и есть. Сейчас нужно получить разрешение на просмотр нашего общего и прекрасного мира. Взглянуть в уголок планеты, которая принадлежит не нам.
- В общем-то, мы все свободны.
- Да, особенно снеговик, - добавил Рудольф. – Вон, на улице пока ещё лето, выйдешь и всё... нет Снеговика.
- Да уж, - Снеговик тяжело вздохнул, - Нет, мы, все жители фабрики и все люди на планете могли бы стать счастливыми, если б счастье нам не нужно было.
- Опять говоришь загадками, - Рудольф потихоньку засыпал.
- Я тут с гномами обговорил некоторые действия, - внезапно сказал Антошка.
- На предмет чего? – удивился Снеговик.
- Надоело уже работать здесь. Хватит. Нужно признать, что лес уже не волшебный, да и наши игрушки больше не сказочные.
- И что же делать?
- У гномов не вышло сбежать через туннель – я предложил им сбежать с игрушками. Через главный вход.
- Как же Клаус?
- Думаешь, он сможет остановить нас? Приезжие гномы и эльфы давно враждуют, но такое дело сможет объединить их. Раньше они боялись, но кого бояться-то? Гномы исполняют волю Клауса, и поодиночке боятся что-нибудь сказать, потому что другие гномы тут же накажут. А если все вместе бросят работать на фабрике и сбегут – что будет Клаус делать, а?
- Ну, допустим. Когда они убегают?
- Насколько мне известно, прямо в этот момент.
- Ты серьёзно?
- Да, у Пухляша Ольссена есть ключи от ворот, и он любезно согласился помочь нам.
Антошка, Рудольф и Снеговик, чуть не лопаясь от любопытства, ринулись прямиком на улицу. Снеговик остановился у входа, но уже заметил, как гномы и эльфы, загрузив на спины огромные мешки, выходили в тёмный лес.
- Идите без меня, - предупредил Снеговик, - мне и так хорошо видно.
- Ладно, оставайся и посматривай на башню. Видишь? Если свет загорится, значит, Клаус проснулся.
Антошка и Рудольф побежали помогать друзьям, чтобы успеть как можно быстрее. Мама говорила, что воровать плохо, но эта кража была во имя чего-то большего. Так себя утешал Антошка.
Тем более, что такое занятное дело действительно объединило враждующих гномов и эльфов. Теперь они шли бок о бок и рассказывали друг другу весёлые истории.
- Эх, как мы жили все это время!- возмутился один из эльфов.
- Не так, как хотелось бы. Мы всегда проводим жизнь не по своим желаниям, - ответил гном.
Антошка, Рудольф, десятки эльфов и гномов направились через сказочный лес в город. За одну ночь маленькие волшебники посетили каждый дом, каждую детскую комнату, оставив там по игрушке. И не важно, что на улице было лето, потому что хорошему делу календарь ни к чему.
По возвращении Антошка увидел бегающего по двору Клауса, Анну и ещё несколько гномов-помощников. Там, где оставался Снеговик, была только голова и ведро.
- Прости меня, Антошка, - Снеговик извинялся, пока друзья несли его к холодильнику. – Я засмотрелся на дремучий и таинственный лес и совсем не заметил, как у меня растаяли ноги.
- Ничего, философ. Скоро будешь бегать, словно радостный заяц! – подбодрил друга Антошка.
- Как там игрушки? – спросил Снеговик.
В ответ Антошка молча улыбался и продолжал сопровождать друга.
XIV
Через несколько дней Клаус, собрав необходимые вещи и, вооружив ими нескольких покорных гномов, покинул фабрику. Анна исчезла вслед за своим папой. Внутри меня остался неприятный осадок, напоминающий разочарование в упоительных миражах. Как и прочее, сначала чувствуется грусть. Немного позже – смирение. И в завершение вся нелепость и уникальность жизненной ситуации представляется анекдотом – кому смешным, а кому и не очень.
Он ничего не предпринял относительно жителей фабрики. Даже расстройство Клауса было размытым, ненастоящим. Он понервничал в тот же день, пару минут ругал невнимательных гномов и в итоге ушёл к себе в дом.
Через мгновение он вырвался оттуда, воодушевлённый и будто освобождённый от наскучившего бремени. В его голове парили сотни идей и предложений, и Клаус тут же хотел воплотить их в жизнь. Одна глава в его жизни закончилась – он извлёк максимальную пользу, приобрёл опыт, ненавистников и неплохую сумму денег. Теперь очередной выход в мир имеет свой смысл – нужна лишь цель, а любое средство для Клауса оправдано.
Главное, что гномы стали свободными и теперь могли вернуться домой. И мы, жители фабрики, могли вернуться к привычным для нас обязанностям и любимым занятиям. Бонифаций снова начал рисовать. Святик научился играть на фортепиано, но Бетховена так и не полюбил (когда-то говорил мне, что уж очень он воинственен и голова от симфоний болит). Уильям, как и прочие эльфы, люди и гномы, сумевшие найти себя на фабрике, отправились в далёкий путь. Возможно, путешествие по окружающему миру поможет отыскать им то, что они ищут. Ведь, как говорил песочный человек, мы живём все-таки на планете, а не на фабрике.
Пухляш закрывает варенье на зиму и варит компот, который выпьет ещё в первые месяцы осени. Рудольф продолжает спать на сеновале, а Снеговик – философствовать у холодильника. Старик с тростью бегает по фабрике и продолжает выдавать невнятные мысли:
- Я глашатай обновлённой истины! Признайте в ухе глухость кутежа!
Хотя перед долгожданным уходом Клауса он мимолётом дёрнул его за рукав, и если верить слухам, сказал:
- Клаус, останься. Ты же хороший человек! Зачем тебе деньги?
Ответ Клауса останется в неизвестности, разве что старик когда-нибудь вспомнит его. Эльфы и гномы, несмотря на дружеские отношения, продолжали спорить на счёт леса:
- А я тебе говорю, в северной части нет троллей, а значит, там лучше, - утверждал один из гномов.
- В южной нет, в южной! – перебивал его другой гном.
- Северный, южный лес,…что ты мне голову морочишь? Здесь один лес, и он холоден, дремуч и прекрасен для всех без исключения, - подвёл итог мудрый эльф.
- Нет, я никогда не смогу понять ни одного эльфа на этой фабрике!
Антошка, наконец, дописал свою книгу, а весёлые друзья, прочитавшие её, до сих пор смеются над тем, что песочный человек называл этого малыша «Сопливчиком».
Жизнь на фабрике, так или иначе, наладилась. К Рождеству были сделаны сотни подарков для детей, исключительно маленькими руками жителей. На что только способна была фантазия: и книги, и красочные иллюстрации, и плетёные из соломы игрушки, портреты, разнообразные праздничные вещи и вкусные сладости.
Не знаю, удалось ли нам возродить Рождественский дух и подарить людям частичку нашей волшебной Вселенной, но знаю одно: теперь все дети в нашей Галактике догадываются о том, где обитают сказочные существа и пишутся смешные истории. И происходит это в бесконечном густом и дремучем лесу, на неведомой опушке у неизвестных доселе троп и невидимых для злого взгляда врат.
Антошка остался на фабрике и долго ещё странствовал по её окрестностям. Рано или поздно, но стоит признать, что ничего особенного не было в этом обычном ребёнке. Раз уж никому не довелось встретить Святого Николая, то Антошка не должен был стать исключением. Добрый волшебник для всех един, и необязательно видеть, чтобы поверить. Пускай он останется в сказочной таинственности, как святой дух, существующий одновременно во всем и не имеющий отношения абсолютно ни к чему.
С приближением Рождества, Антошка, как и все хорошие дети, написал письмо для Николая. Благо, Снеговик помнил какие-то цифры от почтового ящика.
Письмо Антошки
Дорогой Николай! Пишу тебе с опушки родного дома, который хранит свои координаты на звёздном небе. Пока шишки падают на головы, а сухие ветки хрустят под ногами, я разжигаю в своём сердце радость будущей зимы.
Скоро праздник. Запах ели и кислых мандарин, сладость конфет и холод скрипучего снега. Каждый ребёнок и каждый дом, несмотря ни на что, получит Рождественский подарок. Для нас нет детей плохих или хороших, только счастливые (и неуклюжие). Я не уверен, что ты успеешь посетить каждый дом, но тебе также известно, к кому можно обратиться за помощью.
У нас всё хорошо. Клаус исчез также внезапно, как и появился. Гномы отправились домой, а игрушки мы дарили в ближайших городах. Как-то летом я пытался отыскать тебя (время года для меня не имеет значения), но фабрика настолько огромна, что мне не удалось обойти её даже наполовину. И множество разнообразных дел отвлекали меня от этой затеи. В общем, если будет свободная минутка, ты заходи к нам – послушаешь мудрые мысли Снеговика и выпьешь крепкого эльфийского чая.
На Рождество мне подарков не хочется – друзья будут удивлять всякими ненужностями. Я уже не ребёнок, чтобы ждать коробок под веточками. Всегда приятнее дарить, чем получать, и у меня, к счастью, это получается.
В новом году я решил отлучиться на пару месяцев, чтобы посетить родителей. Очень скучаю.
Знаю, окружающий мир не всегда приносит нам улыбки, но мы стараемся. Стараемся их находить, и любые машины, деньги, несчастья и беды нам не препятствия.
Ты не переживай. Я в тебя верю. И люди верят, даже если твердят об обратном. Но детство закончилось, хотя я все такой же легкомысленный, мечтательный и словно потерянный в этом мире. Да, хорошее было детство. Но закончилось.
ID:
761080
Рубрика: Проза
дата надходження: 18.11.2017 23:31:46
© дата внесення змiн: 18.11.2017 23:31:46
автор: Antoshka
Вкажіть причину вашої скарги
|
Гідно... Переглянув, а читати буду коли піду на пенсію... У палісадничку та на сонечку... 
