Боль моя, ты и не боль теперь-то:
Что-то вчерашнее – хлеб или, может, торт.
Письма. Без подписи. Без конверта.
Сор подзаборный, Горенко стиший сор.
Вот, докучаю кому-то рифмой.
Знает ли, что опьянён, а скорее – глуп.
Сменит кафтан на исподнее некий Трифон?
Будь ты хоть кем-нибудь – приголубь!
Дай мне чистилища, сколько хватит,
Чтобы прозрачной речью явиться в мир.
Барыня будто бы, сахарная, на вате –
Миро на лбу, в рукаве – плесневелый мирт.
Стань обиталищем – лишь бы, лишь бы
Чёрной Вдовою не пестовать белый свет.
Май накануне. Всё ближе и ближе,
То, что когда-то было, а нынче – нет.
Сможешь – люби меня пуще страсти.
Дрожью откликнусь на всякий бедовый зов.
Боль моя рыжая – детище пятой расы –
Ягода лисья, которую ел Эзоп.
После, слагая бездну, ища свободы,
Ксанфу доверя море – своё-ничьё –
Выйду на отмель, увижу свеченье: «Кто ты?».
Смотрит светло молчащее дурачьё.
То ли блажен, то ли просто Филя,
Станет мне островом – тоже, поди, земля.
Малый со старою – жили-были.
Два сапога. Оба – левые. Ты да я.
жизненная необходимость и уравновешенный подход к детям. 
...да, такая, блин, "у них запара..." 
