***
Это был пятничный вечер, один из тех тихих летних вечеров, в которые так хорошо думается – почти как зимой, у камина. После ужина семья Тироли сидела на старой веранде и любовалась закатом. Папа и мама думали о завтрашней поездке на озеро – они так давно не отдыхали вместе! Непоседливые близнецы Ясь и Ясмина прикидывали, разрешит ли им мама поехать к бабушке? Ну а старая ленивая кошка Шпулька, пушистый рыжий клубок на ковре, думала о своём, кошачьем: "Как будет хорошо, когда все эти люди — большие и маленькие куда-то уйдут на целый день. В доме станет так тихо – можно спать и спать себе на диване с утра до вечера!"
Вдруг – бах! – дверь распахнулась, и на веранду влетела Лари – самое младшее существо в доме. И, пожалуй, самое вредное.
– Ма-ма! А Ясь прячет на чердаке большущую картину, и ещё ящики, я видела! И никому не говорит! Ходит туда каждый вечер! А ещё Минка деньги, которые вы ей на автобус даёте, собирает и прячет, вот! А сама в школу пешком каждый день ходит, и Ясь тоже! Они всё там, наверху хранят, а ты и не знаешь! И папа не знает! А я – знаю!
– Ябеда-корябеда, солёный огуре-ец! На мостовой валяется, никто его не е-ест! – запели дружно Ясь и Ясминка.
– Ма-ам! Они дразнятся! А ещё старшие! – Лари заныла противным голоском, стараясь сделать его потоньше, для убедительности.
– А ябедничать нехорошо! – улыбнулась мама. – Может, они кому-нибудь сюрприз готовят, откуда ты знаешь?
– Вообще-то мы действительно сюрприз готовили – на Ларькин день рождения, и к бабушкиному приезду – смущенно пробормотал Ясь. – Но теперь всё пропало...
– Обидно! У нас почти всё уже было готово, – Ясминка растерянно смотрела на брата.
– Ну, бабушкин сюрприз никуда ещё не пропал. Она-то ничего не знает, правда? А мы с мамой ничего не слышали, — подмигнул детям папа.
– А я-а? – продолжила капризничать Лари. – Бабушке сюрприз будет, а мне?
– Такой маленькой вредине, как ты, вообще не стоит подарки дарить, – сказал папа. А без сюрприза ты сама себя оставила.
– Лиса задумала перехитрить собак, а вернулась без хвоста – вдруг хихикнула Ясминка.
– А кстати — эта поговорка у нас в Ланце и родилась, вы знаете? – спросила у детей мама.
– Правда? Так эта лиса по-настоящему была, и собаки? – Ясь завертелся на месте от любопытства.
– Да нет, эта поговорка совсем не про лису... – улыбнулась мама. – А вообще – это к папе! Он у нас мастер истории рассказывать.
— Пап, расскажи! Ну, пожалуйста! — Ясь и Ясминка недаром были близнецами, канючили и упрашивали они дружно, в один голос.
– С удовольствием расскажу – сказал папа. – Но только не вам, а Лари. Не то она вырастет, и станет такой же лисой из поговорки. Что мы тогда делать будем?
– Ну да... – рассмеялся Ясь. – Мы ведь не лисы, и не будем ими!
– Вы-то не лисы... – тоже рассмеялся папа. А вот в старую матушку Криенну может превратиться любая вредная девчонка, особенно в нашем городе.
– Матушка Криенна? – заволновался Ясь, – А кто она, и когда жила?
Он считался самым любознательным мальчишкой в Ланце, знал все городские легенды. Но никогда не слышал ни про какую матушку Криенну — вот что странно!
– Ну, матушка Криенна тоже не всегда была вредной старухой. Да и "матушкой" её прозвали зря – детей у неё никогда не было... О ней сейчас уже почти никто и не помнит. А вот что она когда-то была самой вредной и капризной девочкой в городе – это точно!
История матушки Криенны
... Криенна жила на улице Голубятников. Люди даже судачили, что за всю жизнь она дальше своего двора носа на улицу не высунула. Хоть это и странно, ведь Криенна, конечно, его высовывала. На рынок, да к колодцу, да в церковь по воскресениям... А вот то, что она отродясь дальше соседней улицы не бывала — это правда. Такая уж у них семейка — сидели в своём доме, как сычи, никто им был не нужен. Ни к кому не ездили, и у себя никого не принимали. Да и в брак они издавна вступали только со своей родней. Словом — нелюдимы...
Тут Ясминка не выдержала, дернула папу за рукав и спросила:
— А как же школа? Она и в школу не ходила? И на речку летом?
— Да ведь тебе говорю — со странностями они все были... Дочек своих ни в школу, ни с подружками погулять не пускали. Гувернанток приглашали, а когда подрастут — компаньонок. Один только свет в окошке у девчонок был — поскорее замуж выйти, да уехать из родительского дома...
— Попробовали бы они меня так запереть — я бы им показал! — вмешался Ясь.
— Ну, тебе-то и убегать не надо было! Сыновья у них в школу ходили. И на речку бегали да в лес... А как выучатся, сразу на свои хлеба — нечего лишним ртом в доме парню сидеть.
— Ну, я тоже сидеть дома не стала бы! — решительно сказала Ясминка.
— Да куда бы ты, голубушка, делась! Так у них всегда заведено было, ты бы и жизни другой не знала. Ведь когда и мать так живёт, и бабка, и прабабка — дочка на них смотрит.
— И матушка Криенна такой была? — спросила Лари.
— Да. Даже замуж не вышла... Невеста-то она видная была, да женихов не водилось... Криенна вся в матушку-покойницу пошла — такая упрямица, и капризница! Правда, хотели её за кузена Польдика сосватать. Так она: «Не пойду за Польдика» — и всё тут! Тут уж отец и тётки её и уговаривали, и стыдили, и монастырём грозили... А она ни в какую! А на следующий год Польдик на её двоюродной сестре Аните женился. Стала Криенна тогда себе локти кусать, да поздно уж было... Другие кузены давно переженились - так и осталась в девках.
— Так её в монастырь всё-таки не отдали? — облегченно вздохнула Ясминка.
...Отец в сердцах хотел, да потом раздумал — Криенна у него одна была. Других детей у них с женой не было. Некому будет за стариком ухаживать, как немощным станет... Так и жили — старый бобыль с молодой бобылкой. Потом отца похоронила, и стала Криенна жить одна.
Родню свою от дома отвадила — нечего, мол, ездить. «Знаю я вас — не говорила, а шипела она. На батюшкино наследство зубы точите, да поесть-попить даром хотите — вот и вся ваша забота!». А дом у них зажиточный был, что да — то да. Батюшка её удачлив был, деньги к нему сами шли. Отцовское наследство сберёг, да приумножил. А сама Криенна мастерицей-кружевницей была, отбою от покупательниц не было. Даже когда постарела, и глаза не те стали, многих молодых мастериц за пояс заткнуть могла. Вот и жила она, как умела, радовалась своим радостям. Но однажды случилось то, что рассорило её с соседями навсегда.
Ланц наш всегда славился своими садами, и когда поспевали первые плоды, все хозяйки открывали кованые калитки настежь — идите, люди, угощайтесь! А ещё — выставляли маленькие корзинки, доверху наполненные самыми спелыми, самыми лучшими фруктами да ягодами за ворота — угощайся, путник! Дети бегали из сада в сад, набирая полные охапки, всюду звучали весёлые голоса и смех. Праздник урожая — радость! И не было в Ланце такого мальчишки-сорванца, который сломал бы ветку плодоносящего дерева, или украл ночью хотя бы яблочко из чужого сада. Праздник урожая, грех!
И только одна калитка была каждый год закрыта в это время, перед одними воротами не стояли полные сочных плодов корзины... Криенна была достойной дочерью своих родителей! И даже их превзошла! Была жива её мать — та хоть и не открывала калитку, но всё же, скрепя сердце, выставляла каждый год корзину за ворота, чтобы соседи не судачили. А когда умерла — это стала делать Криенна, пока отец приказывал.
Но умер и отец. И соседи удивленно смотрели на подворье молодой Криенны: калитка заперта на тяжелый засов, во дворе угрюмо лает на прохожих старый волкодав, спущенный с цепи. Гнилого яблочка не вынесла за ворота в том году Криенна.
И вот уже подходят к ней у колодца соседки:
— Что же это ты, Криенна? Или у тебя сад не уродил, или корзину мыши за зиму сгрызли? Что ж ты и ягодки-то за ворота не вынесла?
— Буду я всяких проходимцев кормить! Им только вынеси чего — с корзиной утянут. Не для них этот сад мой батюшка растил. Весь год, не покладая рук, ухаживал, новые деревья да ягодники у купцов покупал да привозил. Кто сработал — тому и пользоваться!
— Нехорошо так, Криенна, — покачала головой старая Минна. — Не по-людски. Одна ведь живёшь, к чему тебе столько? Сгниёт ведь. Будет ни тебе, и не людям.
— А я купцам на пристань отвезу — вмиг купят! Вот и не пропадёт добро...
— Да зачем же тебе столько денег? Ни мужа у тебя, ни детишек. Было бы семеро по лавкам, кормить нечем... Да и то — погляди на Мадину! Восьмеро у неё, да отец с матерью, да бабка! Знаешь же — умер у неё осенью муж, не стало кормильца. Сгорбилась вся, почернела от забот, сидит у своего станка, не разгибаясь, шерстяным ворсом дышит. А ты на двор её посмотри — калитка нараспашку, три полнёшеньких корзины стоят! И её малыши тоже без лакомства не останутся: детям такой матери в любом доме рады. А вас в доме— ты, да служанка приходящая. На перине из денег, что ли, спать будешь?
— Да волкодава на цепь посади — не покалечил бы кого... Знаешь ведь — у нас в городе нечего сад стеречь,— прибавила другая старуха, только что подошедшая к колодцу с кувшином.
— А может, я и сейчас на денежной перине сплю — кому какое дело? У нас в Ланце хоть и кормят каждый год всякого проходимца, но в чужие окна не заглядывают! — огрызнулась Криенна.
— Не пожалеть бы тебе об этом, — проговорила Минна и пошла прочь.
Так прошло лето, наступила осень. Пришла на нашу улицу беда. Шерстянница Мадина слегла в лихорадке, и вскоре умерла. Остались круглыми сиротами восьмеро детишек – мал мала меньше. А из родни у них — старые дед с бабкой, родители Мадины. Да столетняя прабабка на печи кашляет. Какие из них добытчики?
И вот уже бегут к ним во двор люди — утешить, подсобить. Соседка Анита увела к себе детей, накормила, да спать уложила. Дом у неё большой, на всех места хватило. Другие соседки на ночь в доме остались — дом к завтрашним похоронам убрать, покойницу в последний путь обрядить, да поминки подготовить.
На следующий день весь Ланц собрался проводить её в последний путь. Все знали и любили весёлую, добрую шерстянницу. Мастерица она была, и сердце у неё золотое. А после похорон решили — помогать семье покойницы всем миром до тех пор, пока не вырастут старшие дети: Ольдик, Якуб и Магда, а пока выучить их за деньги громады. Так и сделали – младших детей по другим домам разобрали, в добрые семьи. Старших — в ученье отдали. Стариков к себе Анита забрала, а дом заколотили до лучших времен — вырастут дети, наследство им будет.
— А Криенна? Она и теперь соседям не помогла? — спросила взволнованно маленькая Лари.
— Да, сердце у неё черствое было... Чужое горе её не трогало. На похороны она-то пришла — новым платьем и муаровой вуалью покрасоваться. А потом повернулась — и поминай, как звали.
И загудел недовольно город... Ведь такого ещё не было, что бы сосед не помог в беде соседу! Ведь поди ж ты — новый туалет себе на чужие похороны справила, а когда пришли за пожертвованием для сирот — ломаного гроша не дала. «Нет у меня», - говорит.
— Да тебе бы, Криенна, не волкодава на цепь перед домом посадить, а дракона! Ты ведь с ним одной крови, — говорили соседи. Дракон дракона сторожит! — подхватили из-за забора ребятишки.
— Драконы на чужое добро зарятся, а я своё берегу! — буркнула Криенна. — Не дам!
— Ну и сиди на своем добре, пока чешуёй не покроешься. Только смотри, Криенна — захочешь из родника воды напиться, да не сможешь. Засох для тебя отныне родник!
— Проваливайте, проваливайте! Других дурите, сердобольных да жалостливых! А меня не обдурите! – крикнула Криенна.
И так в этот момент она была похожа на большую рыжую лису, высверливающую чёрными глазами и белоснежными острыми зубищами из-за забора, как из норы, что кто-то из собравшихся возле дома людей ехидно сказал:
— Да какой же она дракон-то? Лиса, самая настоящая! Так и вертит везде рыжим хвостом... Да всё думает, как ей ловчее другого обдурить!
— Гляди, Криенна — сказала проходившая как раз мимо старая Минна — Вот и прозвище тебе дали. А знаешь, что стало с лисой, когда она собак перехитрить задумала, да в чужой курятник забраться? Хвалилась на весь мир «вернусь на повозке с курятиной, да в собачьей шубе! Собачьим хвостом нору подметать теперь стану!». А сама, голубушка, без хвоста вернулась — отгрызли его собаки...
— Лиса хотела перехитрить собак, а сама вернулась без хвоста! — сказал из-за забора соседский мальчишка-школяр.
За что тут же получил подзатыльник от отца:
— Не смейся над старшими, зубоскал!
— Да за что ты малого-то бьёшь, сосед? — вступился другой прохожий. — Мальчонка-то верно подметил. Лиса-плутовка и есть. Так и вертит целыми днями рыжим хвостом по улице, сплетни собирает и разносит потом. Да ещё в чужие окна заглядывает— вдруг у соседки новое платье завелось? Так и звать её теперь будем!
А надо сказать, что Криенна к тому времени раздобрела и стала солидной матроной. А все горожане, от мала до велика: Криенна-лиса, да Криенна-лиса... Как девчонку какую. Всех её соседок-ровестниц давно уже родные дети да прочие люди уважительно «матушками» величают, а её...
Правда был с ней один случай... Зашел к ней во двор один студент, и попросил продать ему кружева на воротник и манжеты. И окликнул её по имени....
— Да какая я тебе Криенна, негодник! Мы с твоей матерью ровесницы! Так меня и зови — матушка Криенна.
— Не извольте гневаться, матушка Криенна, — отвесил ей шутовской поклон студент. — Мы, бедные школяры, таким премудростям не обучены...
— Ой, не могу — матушка... — засмеялся проходивший в это время мимо двора старьёвщик — Какая же ты — матушка. Да твои дети, Криенна — волкодав на цепи, да сундук в спальне. Их ты больше всех людей любишь... Или ты в монастырь собралась, что уже просишь тебя «матушкой» величать? Так давно пора, грехи отмаливать...
Так и была Криенна «Лисой» до конца своих дней.
***
— И всё?! - разочарованно спросила Ясминка. — Так все про неё сразу и забыли? Обидно... Ведь она всё же человек, пусть и злая была.
— Да. Увы, у этой истории грустный конец... Концовки «...и жили они долго и счастливо до конца своих дней» тут не будет. Не говоря уж о концовке «И помнили её люди вечно...» Не за что было...
— А мне жаль Криенну... — задумчиво сказала Ясминка. — Она ведь только по глупости, получается, и другим жизнь испортила, и сама была несчастливой...
— И ничего не жаль! — возразил сестре Ясь. — Что она всю жизнь людям отдавала — то, в конце концов, и получила... Поняла теперь, Ларька? Будешь такой лисой — и с тобой вообще никто дружить не захочет!
А Ясминка в это время уже о чём-то раздумывала, и потом спросила:
— Неужели все поговорки когда-то были сказками?
— Не все, конечно... — задумчиво сказал папа. — Но очень многие. К тому же — почти на каждую пословицу или поговорку можно придумать историю о том, как она бы могла появиться....
— А про другие поговорки ты так умеешь? — нетерпеливо спросил Ясь. – Он уже прикидывал, какое интересное сочинение напишет в школе. Ни у кого такого не будет!
— Попробую... А про что вы хотите, чтобы я вам рассказал?
— Мне всегда было непонятна поговорка про любопытную Барбару, которой на ярмарке нос оторвали... — задумчиво сказала Ясминка. — Нам в школе задали нарисовать рисунок по этой поговорке — так один мальчик нарисовал бабушку с застрявшим в дверях носом!
— Поговорка про слишком любопытную девчонку, вроде нашей Ларьки — что тут непонятного? — фыркнул Ясь.
— И все равно непонятно... Почему нос именно оторвали, а не просто прищемили — возразила брату Ясминка. — Пап, ты про это нам историю расскажешь?
— Расскажу, и даже с удовольствием. Но только в воскресенье. Уже поздно, а вы с Ясем, кажется, завтра с утра к бабушке ехать собрались?
— А можно? — радостно спросила Ясминка.
— Можно, можно — улыбнулась мама. — Только вы сами про свой сюрприз бабушке не проболтайтесь, когда будете ей эту историю рассказывать. А теперь — бегом по своим комнатам, и спать. И, чур — до утра не читать!
— Ур-раа! — закричали Ясь и Ясминка. Быстро собрав свои книги и рисунки, они разошлись по своим комнатам.
И очень скоро в домике Тироли стало совсем тихо — все спали. Не спала в эту ночь только Шпулька — она, в отличие от людей отлично выспалась днём и теперь спешила на крышу по своим, очень важным кошачьим делам.
«А ведь маленькие люди и не знают, что мы, кошки, тоже умеем сказки рассказывать... Иначе что бы мы мурлыкали своим котятам по ночам? Ах, если бы маленькие люди смогли меня понять — сколько чудесных историй я бы им рассказала!» — мурлыкала она себе под нос. — «Например — сказку про лунных зайцев!».
ID:
647006
Рубрика: Проза
дата надходження: 26.02.2016 10:20:14
© дата внесення змiн: 24.10.2017 17:31:37
автор: Ясмина Горич
Вкажіть причину вашої скарги
|
