|
Помните, Бендер спрашивал Кису Воробьянинова: «Киса, хочу вас спросить, как художник – художника: умеете ли вы рисовать?». Художники, похоже, таки задают этот вопрос себе и другим, о себе и о других. Ответ, правда, иной раз запаздывает и стоит очень (слишком) дорого, но не искать ответа на этот вопрос, наверное, нет никакой возможности… Да, так вот.
Не так уж давно и не так уж далеко жил-был голландский художник по имени Антон и по фамилии Мауве. Однажды он женился; у жены, как это часто случается, оказались родственники. Среди них обнаружился и двоюродный брат, тоже голландец и тоже – художник. Антону он приходился, если не ошибаюсь, шурином.
В 1881 году Антон подарил своему шурину ящик художника и краски, а потом в течение 3 недель обучал его акварельной живописи. Однако тому акварель то ли не давалась, то ли не нравилась: после этого обучения он очень редко брался за акварель, предпочитая рисунки пером и углем, а позднее – маслом.
В 1882 году Антон Мауве обратился к другому голландскому художнику, Йохану Хендрику Вейсенбруху, с просьбой взглянуть на работы шурина. К тому времени Йохан Вейсенбрух уже считался признанным мастером; некоторые критики полагают, что как раз период с 1880-х годов был самым талантливым и ярким этапом творчества Вейсенбруха.
А вот работы незадачливого шурина Мауве категорически не пользовались никаким успехом и вообще не продавались. Однако Вейсенбрух оценил их высоко. В письме от 7 февраля 1882 года начинающий художник писал своему брату Тео: «Я спросил также Вейсенбруха, что он думает о моих рисунках пером. «Это ваши лучшие работы», — ответил он. Я рассказал ему, что Терстех выругал меня за них. «Не обращайте внимания, — успокоил меня он. — Когда Мауве заявил, что вы прирожденный художник, а Терстех отрезал «нет», Мауве взял вашу сторону — я сам присутствовал при этом. Если это повторится теперь, когда я видел вашу работу, я тоже встану на вашу сторону».
В том же письме художник сообщает, что Терстех, крупнейший торговец картинами в Голландии и организатор гаагской школы живописи, упрекал его: «Пора тебе начать думать о том, как самому заработать на хлеб». Далее он пишет: «это выражение кажется мне таким отвратительным, что я в таких случаях лишь с большим трудом сохраняю спокойствие. Я работаю изо всех сил и не щажу себя, значит, заслуживаю свой хлеб, и никто не вправе упрекать меня за то, что я до сих пор ничего не продал».
Однако общение с Вейсенбрухом оказалось для него своего рода утешением и подспорьем: «Я считаю большой удачей, что время от времени могу посещать такого умного человека, как Вейсенбрух, особенно если он дает себе труд,— как, например, сегодня утром, — показать мне рисунок, над которым он работает, но который еще не готов, и объяснить мне, как он собирается закончить его. Это как раз то, что мне нужно». Таким образом, Вейсенбрух не только морально поддержал неуспешного пока художника, но и преподал ему некоторые практические уроки.
Мнение Вейсенбруха, очевидно, было весьма значимо; в том же письме есть такие строки: «Ты находишь, что маленькая акварель — лучшее из того, что ты у меня видел. Положим, это не так — мои этюды, которые находятся у тебя, гораздо лучше и рисунки пером, сделанные летом, тоже; эта маленькая акварель — безделица, и я послал ее тебе только для того, чтобы ты убедился, что и я могу иногда работать акварелью… Само собой разумеется, я был бы рад продать [этот> рисунок, но я еще более счастлив, когда такой настоящий художник, как Вейсенбрух, говорит о моем негодном для продажи этюде или рисунке: «Он правдив, я и сам мог бы работать по нему».
По некоторым данным, как раз в 1882 году картины этого художника начали потихоньку продаваться, а в 1889 году состоялась и первая более-менее значимая сделка. Правда, в следующем, 1890 году, художника не стало; но уже к середине 20-го века за ним закрепилась слава и одного из величайших, и одного из самых узнаваемых, и одного из самых дорогих.
Это всего лишь несколько эпизодов из истории ныне признанного Мастера. Так или иначе, но все это – и случайное родство, и решительное «нет» Терстеха, и вера Мауве, и ободрение Вейсенбруха – было в жизни художника и, возможно, даже сыграло какую-то роль в его становлении. А может, и не сыграло; мы уже никогда не узнаем об этом, хотя, пожалуй, трудновато представить себе его нынешнюю славу, если бы похвала Вейсенбруха навсегда привязала будущего Мастера к тростниковому перу, и не появилось бы ни «Ирисов», ни «Звездной ночи», ни «Подсолнухов» - ничего этого не было бы.
Не знаю, что сам себе отвечал Мастер на вопрос «умеете ли вы рисовать»; но цену своему творчеству он познал. В день гибели он признался брату Тео в письме, которое так и не было отправлено: «я заплатил жизнью за свою работу, и она стоила мне половины моего рассудка».
Умирая, он произнес: «Печаль будет длиться вечно».
…Наверное, как и слава этого Мастера.
*Иллюстрация: Vincent Willem van Gogh. Sea (рисунок тростниковым пером)
ID:
639524
Рубрика: Інше
дата надходження: 29.01.2016 11:04:46
© дата внесення змiн: 29.01.2016 13:57:20
автор: Максим Тарасівський
Вкажіть причину вашої скарги
|
