36.
От советов своих отреклись мудрецы.
Уводили пророки с майданов улов.
Раскололись на секты добрецы и чтецы,
этот мир продолжался, и время текло.
37.
Разразилась война этикетных доктрин,
изученье полетов и раздача слонов;
на студенческих сходках срывались на крик,
депутаты с трибуны плевались слюной.
38.
Расписали порядок отбора невест.
Отменили визиты и снова ввели.
То купюры учтиво проверяли на свет,
то в конвертах, не глядя, супругам несли.
39.
Молодежь презирала безвольных отцов,
коматозные старцы копили добро,
прахобо́ры ночами секли мертвецов,
и слепые певцы просвещали народ.
40.
Гинеколог свободы готовил аборт.
В ожидании ночи кричала сова.
И напрасно калиф повторял «мутабор!» –
позабыли химеры людские слова.
41.
Мастерили учения новой поры
слабоумные дервиши, твердые лбы,
доктора философии пели навзрыд:
оказалась ошибкою прежняя быль!
42.
Записной охлого́г торопился в антракт;
комментировал публике жвачный рассказ:
категория нормы трактовалась не так…
Собирались совком прототипы песка.
43.
Как на верхней губе проступает пыльца,
металлическим блеском светились глаза.
Говорили козлы от второго лица:
«Ты же знаешь, что – можно, даже если нельзя».
44.
Инфернальная сволочь лепила статьи,
и кумарило толпы от юродивых слов,
зажималось заветное прахом в горсти,
и слепое неверие в сердце росло.
45.
Саранча кривологики, словно туман,
накрывала и грызла поля и сады.
Вызывал привыканье словесный дурман,
поставляемый щедро из Новой Орды.
46.
А хозяева жизни наполняли бокал,
непосильную правду говорили толпе.
Благодарность народа так была велика!
за свою близорукость так хотелось плетей!
47.
Вербовались оро́рвы последним звонком,
знатоками считали нахальных юнцов.
И марались в учебниках лики икон,
и печальным пророкам хохотали в лицо.
48.
Площадного паяца уходили с поста;
разрешалось смеяться, исчерпался пролог.
В каждый дом попрощаться зашел супостат.
Этот мир продолжался, и время текло.
(1999)
