Все тщетно.
Все могильно безнадежно.
Меня уже не трогает
молящий взмах твоих ресниц,
и прядь со лба,
спадающая нежно,
и руки,
что в отчаянии взлетают,
словно свет зарниц.
Ты можешь обвинять меня
сколько угодно.
Кляня в бездушии,
одаривать проклятьями
всех внуков и детей.
Я промолчу.
А вот теперь
меня послушай.
И с пола подними
остатки гордости своей.
Уйди!
Закрыв калитку плотно,
ключ выброси
в заплаканный тоскующий ручей,
чтоб больше не прийти
и не заглядывать
из-за угла неловко
в глазницы
мертвой памяти моей.
Чтоб мускул ни один
не дрогнул,
чтоб голос не предав,
окаменел,
когда сравняешься
с ходьбой моею легкой
в один из самых тривиальных
летних дней.
И чтоб рука безвольно
пасть не смела,
коснувшись ненароком
тонких плеч моих.
Будь сильным!
Я бы так хотела
увидеть снова
жизнь
в безжизненных
глазах твоих.
