Очень долго в горящей пустыне,
В суете прорезиненных дней.
Ведь песок никогда не остынет,
А туман – плохо липнущий клей.
Не смотрите на чёрные крылья,
Ведь внутри я такой же, как вы.
На обочине струшенный пылью,
Да и когти немного кривы.
Очень больно смотреть на шакалов,
Если помнишь всю зелень садов.
Звук ударивших в землю бокалов
И в минуту молчания слов…
Нет ни сил, ни желания дальше.
Дальше что? Только длящийся миг…
Сам увяз в нескончаемой фальши,
Тишина посильнее, чем крик.
На моделях вселенных ошибки.
Я же в курсе, но надо ль сказать?
Лет пятнадцать не видел улыбки,
Пусть не знают. И мне лишь решать.
Поднимаю отёкшую шею,
Ломит кости до скрипа в спине.
Стрелки замерли, время – скорее,
Полукруг потерялся в вине.
Как взлететь? Надо прыгнуть повыше…
Но ведь страшно упасть свысока.
Там, вдали, постоять бы на крыше,
Нежно гладя вверху облака…
Но я тут… Тут песок среди скал,
Тут не видно нежёлтых цветов.
Я от вечности этой устал,
И, наверное, в небо готов…
Расправляя опавшие крылья,
Приставляю железо к виску.
Чёрных перьев не видно под пылью,
Предаю своё тело песку…
Очень больно смотреть на живущих,
Очень жалко бежать сзади них.
Улетевшие видят растущих,
Этот взгляд может длиться лишь миг.
Покрасневший последний прыжок
С низкой плоскости жёлтых минут.
Только в синем слепящий кружок,
Я лечу, все желанья умрут…
Среди туч в обессилевшем теле
Пролетает крылатый старик.
Просто день, ускользнувший в неделе,
Просто в небе смеющийся крик…
Помахав на прощанье руками,
Он уходит к цветущим лугам.
Только перья ночными мазками
Тихо падают к вашим ногам…
