Мимо него проплывает трамвай, везущий единственного пассажира, человека в шинели, стоящего к нему спиной и держащегося за поручень. Он минует трамвай и ныряет во тьму. Его зовут Человек с черной повязкой. Так зовут его все, кто когда-либо с ним встречался на этой улице. На какой-либо другой улице его встретить нельзя. На его левой руке и вправду черная траурная повязка, он носит ее изо дня в день, из ночи в ночь на этой улице, никто не знает по ком или по чем он скорбит, но заметив эту повязку, встречающие этого человека люди, обычно уступают ему дорогу, возможно, он носит черную траурную повязку именно для этого. Человек с черной повязкой минует трамвай и погружается в черный цвет ночи, в правой руке он несет букет завядших цветов, цветы настолько завяли, что узнать, какое они могли бы носить имя практически невозможно. Человек с черной повязкой ускоряет шаг, чем становится темнее, тем быстрее он идет, в его голове стучит метроном, и с каждой секундой ночи метроном стучит все быстрее, и все быстрее шагает Человек с черной повязкой, возможно, он знает, что метроном рано или поздно остановится, а как его заводить он не знает. Он идет все быстрее и все чаще на его пути попадаются стоящие друг напротив друга люди с закрытыми глазами. С каждым шагом их все больше и больше, и ему приходится уже не обходить их, а проходить между ними, проходя между ними, он нагибается так, как обычно делают люди, не желающие попасть в кадр фотоаппарата или камеры. Дома, окружающие его, точно также смотрят потухшими окнами друг на друга, и он знает, что внутри них та же самая картина. Люди лежат в своих кроватях и смотрят закрытыми глазами друг на друга. Он знает, что даже если человек лежит в своей постели один, он все равно на кого-то смотрит, в конечном счете, все, кого он встречает, в любом случае смотрят только на одного конкретного человека – на себя. Он продолжает, пригибаясь, проходить мимо глядящих на себя людей, стараясь идти в ритм стука метронома, и тут на стенах домов начинают проявляться надписи, сначала это просто наборы букв, затем у каждой надписи возникает свой собственный почерк, только затем он видит, чтО они означают – на стенах домов, налезая одна на другую, написанные каждая своим уникальным шрифтом высвечиваются надписи – «Нас не хватает». Человек с черной повязкой старается изо всех сил не смотреть на эти надписи, также как и не смотреть в закрытые глаза встречающихся ему людей, также как и не смотреть в небо, он знает, что от этого у него может закружиться голова. Ему также кажется, что небо, находящееся над этой улицей, является ее частью. Улица героев Содоры. Так она называется. Он идет по ней быстрым шагом, пытаясь соответствовать стуку метронома, и в результате приходит туда, куда должен был придти – к единственному источнику света на всей улице - вечному огню парка-мемориала. Не доходя до вечного огня, он замечает, что одна из скамеек, расположенных вокруг вечного огня повернута к нему спиной. Подойдя ближе, он замечает, что на ней кто-то сидит. Можно различить два силуэта, одним из них является женщина в шляпе с короткими полями, сидящая на спинке скамейки, рядом с ней, на самой скамейке сидит мужчина, на плече его свисает край шарфа в красно-белую клетку. Они что-то говорят. Человек с черной повязкой подходит ближе к скамейке и вслушивается в их диалог, при этом он совершенно не способен различить, кто из них произносит какую фразу.
- Сегодня день, когда стопы оторвались от земли ровно на 6 сантиметров, завтра будет день, когда земля окажется на уровне наших глаз.
- Нас не бывает много, солнце всегда встречает только златогривых героев , они не верят в законченность своих свершений , они остались в твоих глазах.
- Кто-то выпустит пар из окна над вечерней пустошью, над пергаментом, который развернуло перед ним пространство.
- Это говорят праведники мертвых вселенных, это вчера ты проснулась и не назвала себя по имени, это последняя воля городских пейзажей и нашего предельного ощущения причинности пустоты .
- Замкнутая в пространстве светлого круга под лампой, я была охвачена немым восторгом перед теплотой масс.
- В черном пространстве цвета перестают быть цветами людей ничем не отличишь от тебя , а ты остаешься далеко не последней прочитанной книгой перед затяжным прыжком в далекую страну с названием желтая магистраль.
- Они проносились мимо с немыслимой скоростью, едва можно было различить улыбки на их бледных лицах, детские такие, которые напоминали о лепестках цветов, приклеенных на слюну к ногтям.
- Последнее слово однако не за ними, так сложно найти свой отпечаток в этом море теней и городов, предлагающих нам знания на выбор.
- А выбор разве сложен? разве трудно определить архетип коллективности и провести параллели с трещинами в фундаменте каждого здания в этом конкретном проклятом городе?
Стук метронома снова напоминает о себе и Человек с черной повязкой начинает отдаляться от скамейки, он понимает, что обходить ее и пытаться посмотреть на лица этих двоих невозможно, как только он обойдет скамейку, он опять окажется позади нее и напротив вечного огня. Именно такими должны быть предпоследние поэты, написавшие предпоследнее стихотворение об этом городе, думает он.
Он подходит к вечному огню и бросает в него букет завядших цветов, букет падает плашмя на воронку вечного огня и начинает медленно тлеть, одновременно с тем, как тлеют цветы, звук метронома становится все более редким. Как только пламя полностью поглощает цветы, Человек с черной повязкой садится на корточки и дует на вечный огонь. Сначала огонь вздымается вверх, а затем гаснет. И больше ничего нет.
ID:
235965
Рубрика: Поезія, Вірші, що не увійшли до рубрики
дата надходження: 20.01.2011 18:25:36
© дата внесення змiн: 20.01.2011 18:27:59
автор: Al Panteliat
Вкажіть причину вашої скарги
|
