Вот и осень подошла: «Здорово!»
Обнялись, присели на скамью.
«Как дела? Что нового?» - ей снова
Через год с надеждой говорю.
Та молчит, глядит себе под ноги,
Шерстяную юбку теребит.
Перед нами на пустой дороге
Желтым пламенем листва горит.
Сухость и печаль невыносимы.
Где дожди, где слезы по щекам?
И стоят поникшие осины,
Будто плетью дали по рукам.
«Посмотри вокруг, не замечаешь?» -
Поднимает на меня глаза,
В глубине которых замираешь,
Где искрится холодом слеза.
«Что такое?» - говорю тревожно,
А внутри предчувствие томит.
Отвечает робко, осторожно:
«Непереносимо тут болит».
И рукой бескровной указует
На сокрытую одеждой грудь.
«Так пускай холодный ветер дует,
Чтобы ты могла легко вздохнуть, -
Я хватаю ледяную руку. –
Пусть польют тягучие дожди,
Этим ты облегчишь себе муку…
Но постой, послушай, подожди…»
Я замялся и застыл под взглядом
Ее жестких и холодных глаз,
Где горел сухим и острым ядом
Ледяной сверкающий алмаз.
«Неужели ты еще не понял?» -
Осень тихо прошептала мне.
Навсегда я этот взгляд запомнил,
Жуткий шепот в мертвой тишине.
«Я отныне разучилась плакать,
Больше не бывать седым ветрам.
Позабудь про дождь, ему не капать
Ледяной слезою по ночам.
Кто-то надругался надо мною
И пустил за августом вослед,
Но кому нужна теперь такою?
Кончено. Пора в утиль. Привет!..»
И махнув рукою на прощанье,
Зашагала по аллее прочь.
А я плакал громко, с завываньем…
Только этим мог я ей помочь…
