Уж близится, скорей, укрой!
Под кожу тычется укол,
Старуха бледная с клюкой
Ведет кровавый протокол…
Залито язвами лицо,
Изрыто падальным червем,
Недоведенное кольцо –
Улыбка мнимая – серпом…
Да…вот еще какая прелесть –
Провислая вставная челюсть;
Язык оборванный шагает,
Скупые чувства извращает…
Безвольно дышит влажный лоб,
Несутся стаями слова,
По коже плавает озноб,
Истошно стонет голова…
Кусает боль живой висок,
Клыками – в воспаленный мозг.
Смерть – есть игра, и я – игрок;
Бросаем кости…призом – срок…
Прижми меня больной главой
К своей смолкающей груди.
Минуты смерти роковой…
Сомни меня и укради!...
Пусть ад немного подождет, Голос 1,
Оставьте место для меня… видимо, мой.
«Коли его, Его черед!
На шампур, жалкая свинья!»
«Напрасно нечего визжать, Голос 2,
Не избежать тебе огня… умеренно спокойный,
Копытца нервного печать, хладнокровный.
И мелким почерком: «Свинья»
Шипит огонь земли низин… Голос 3,
«Кошмарный сон, убьют в бреду! с явным подхрюкиванием,
Одумайтесь! Пред вами свин! нервный.
И…в человеческом аду?!»
«Изволил душу ты продать – Голос 2,
Изволь вопить, изволь страдать ». по прежнему спокойный,
с явным пренебрежением.
Финальная сцена немого кино:
«Что люди? Что свиньи? – по вкусу – одно».
