Однажды почудилось это, пригрезилось, будто всерьез –
негромкое имя Сабета, трескучий ямалский мороз.
Оркестр с мажордомом в угаре, глаза расщипало до слёз.
Яранга в сиянии-сплаве и нимбы карельских берёз.
Здесь брошены судьбы и вехи и северный атомный флот.
Здесь нет ни копья, ни потехи... Здесь только шаманка живёт.
Рыдает пурга до рассвета, но греет лучинкой огня
и солнечным телом Сабета в ответе за мир и себя...
Она – не живая икона, она и не девочка-Бай –
в яранге своей умудрено хранит она северный рай.
Её ревизоры не спишут за юного тела износ –
она и смеется, и дышит, и страстно целует взасос.
Она же рисует картины волшебными кистями сна...
Устало седеют мужчины. Сабета шаманит: "Весна!"
