Море счищает своими руками тёплыми зарубцевавшиеся швы, открывая раны,
гладит их с убийственной нежностью, впивается горячими поцелуями с привкусом соли.
Когда я прихожу домой обессиленная и падаю (часто не доходя до дивана),
моё тело полно непривычно сладкой, гулко урчащей — как кошка, лежащая на террасе, — боли —
она наполняет меня изнутри по капле, протекая из неплотно закрытого крана
и уже к вечеру я оказываюсь полностью затоплена.
Память о прикосновениях каламутит воду на самом дне глаз-океанов,
топит в толще воды знакомые лица, имена и истории.
Я послушно глотаю микстуры, выписанные доктором Море,
чтобы всё это прекратилось и вместо боли я с каждым днём наполнялась опытом.
Кожа моя покрывается слоем копоти,
будто стенки медного чана,
а он шепчет шелестом волн морских: "Ещё рано,
милая — и на берег косточкой от черешни изувеченное тело мое выплевывает —
ещё рано, ты не готова".
