Тихо падал снег. Голые ветви деревьев черной паутиной разрезали серое небо, смыкаясь где-то высоко над головой, как потолок в соборе. Пухлые снежные сугробы затягивали в себя, подобно белому болоту. Мириады мельчайших снежинок искрились в последних лучах пронзавшего лес умирающего вечернего солнца.
А он все шел. Невзирая на усталость и страшную, давящую боль где-то глубоко в сердце, он упорно пробирался все дальше и дальше, обдирая одежду об острые, безжалостные сучья, проваливаясь по пояс в равнодушную холодную трясину сугробов…
Человек в светлой одежде брел куда-то вглубь вечереющего леса, и последние лучи умиравшего солнца, ласково падая, казалось, растворялись в нем. Пелена снегопада скрывала катящиеся из его серых глаз и замерзающие на морозе слезы.
У него не осталось ничего. И рыдал он потому, что когда, прерывисто дыша и не разбирая дороги, упорно шел и шел навстречу неизвестности, перед его глазами проходила вся его прежняя, бесцельно прожитая жизнь. Он гнался за призраками своих желаний. Он не получил взамен ничего. Любовь и ненависть, безразличие и страсть—все это в итоге оказались лишь сковывавшие, ненужные вещи. Свет жизни постепенно покидал его, а на место его постепенно заступала тьма, исходившая из глубин израненного, уставшего биться сердца.
И вскоре солнце скрылось за горизонтом, а под ветками елей и на бесконечных холмиках сугробов пролегли синеватые тени. А он все шел и шел…
Он вспоминал, как, вначале, обуреваемый страстями, пробовал творить, создавать произведения, чтобы через них передать людям тот удивительный, безумный мир, живший в его душе. Как его не поняли…Как наступили первые разочарования и появились первые раны. Как потом, уставший от всякого людского общества, он решил уединиться. Как искал смысл жизни, и как, в конце-концов, перед ним вырисовывалось только одно-единственное слово: смерть.
Тени стали гуще и сильнее. Они зловеще улыбались проходившему сквозь них одинокому человеку, а черная паутина ветвей над головой стала крепче и ниже.
И как, в конце-концов, не выдержав людей, не выдержав самого себя, он в отчаянии воззвал к Пустоте, чтобы она забрала его, прервав бессмыслицу существования и как бросился куда глаза глядят, лишь бы бежать…
Но от себя не убежишь. На этой мысли силы окончательно покинули его и он, споткнувшись, упал возле какого-то пня, обняв его обеими руками. Не было сил сопротивляться наступающему ночному ужасу. Не было возможности противостоять торжествовавшему безжалостному морозу. Да и зачем? А тьма уже скалилась мертвой улыбкой черепа и нежно шептала ему на ухо, шелестя холодными, бесплотными губами: Отдайся мне, отдайся мне…И я заберу тебя с собой туда, где нет ни забот, ни страстей...
И мрак, исходивший из глубин Его омертвевшего сердца, постепенно заполонял его всего, соединяясь с тьмой снаружи. Наступали густые, чернильные сумерки. И он не хотел больше сопротивляться, и только устало улыбнулся и крепче закрыл глаза, когда тьма распростерла свои объятия и накрыла его всего ледяным черным одеялом.
Лес вздохнул и погрузился во мрак и сон, похожий на вечный, забытье под тяжелым покровом мороза и черной, безмолвной ночи.
А когда вновь, по установленному природой порядку наступило утро и выглянуло робкое солнце и запели птицы, на поляне возле старого пня не было никого. И никто не знал и уже не узнает о немом скитальце, неудавшемся жильце, разочаровавшемся во всем романтике, добровольно отдавшем себя ночи, холоду и тьме.
...И только тихо падал снег.
ID:
253378
Рубрика: Проза
дата надходження: 12.04.2011 21:46:43
© дата внесення змiн: 12.04.2011 21:46:43
автор: Darka Kurva
Вкажіть причину вашої скарги
|
