«Мина»* бала шикарной!
Рванула, скажу я вам,
что даже из треста главный
не выбирал слова,
и выражал восхищенье
его бесподобный мат.
У всех было ощущенье,
словно окончен парад,
и предстоит застолье
с малым количеством дам,
где чувствам мужским раздолье,
тем более – языкам.
*
В пришахтном почти ресторане
(столовая просто по будням)
давно уже все мы «на грани»,
а скоро какими будем?!
В стаканы себя окунаем,
о чём-то поём и судачим,
ругаем кого-то, желаем
сердечно друг другу удачи.
И дым, и мат коромыслом,
и соль анекдотов про блядки.
В застолье таком нет смысла,
немного лишь нервной разрядки,
которая необходима
в работе, что как погибель.
Поэтому и допустимы
такие вот перегибы.
Никто нас за них не осудит:
для власти они обычны –
ведём же себя как люди,
и жёны к такому привычны.
Гуляли не очень долго.
Из треста, который главный,
мужик матюгливый, но славный,
что-то канючил о долге.
В надежде на повышение
техрук с ним во всём соглашался
и в подхалимском рвении
споить его нагло старался.
Сидели они напротив.
А я с начбуровзрывными, –
непьяными были, вроде, –
острили незло над ними.
Всё в рамках приличия, в целом,
и можно сказать – безупречно!
Но если, по честному, делом
детали не помню, конечно.
*
Не помню. И всё. Хоть тресни!
Но утром другого дня
первый отдел из треста
звонил, приглашал меня.
Хотели б узнать моё мнение ,
о чём – так и не разобрал.
«Спешу я на восстановление!» –
невежливо им отказал.
А это ведь сущая правда:
бригада уже собралась.
Подать напряжение надо –
на это моя только власть.
Проверить подстанции надо
и высоковольтную сеть.
Они – не скипы, не канаты –
за сутки могли отсыреть,
пока не работала шахта.
Таков после «мины» режим.
Электрики – первая вахта,
кто в шахту идёт после «мин».
Потом слесаря и другие
за нами отправятся в путь.
Бывают завалы такие:
посмотришь – становится жуть.
Но это не наша забота,
у нас поважнее чуток:
чтоб шахта могла заработать,
везде нужен электроток.
Подстанции все и «слепые»
нам надо в работу ввести.
И гадости могут любые
попасться на нашем пути.
От них никогда не избыться
ни в шахте и ни в быту.
Но в общем я, как говорится,
песню-то начал не ту.
О шахте, о «мине», о прочем…
А надо – про первый отдел.
Чего это трестовский очень
увидеть меня захотел?
Ему я совсем неподвластен!
Но он, как паскуднейший бес, –
да будь он хоть трижды неладен! –
в моё подсознание влез.
И мутит, работать мешает –
сплошной в голове винегрет!
Что встреча мне с ним обещает?
Причина – вчерашний обед,
иль пьянка, пускай, после «мины»,
где мы все набрались до риз?
Но это ж – обычно и мило,
мы там ведь не передрались.
И это скорее забота
райкомовских тошных мудил.
А может кому-то чего-то
иль чем-то я не угодил?
Всю муторность гадких мыслишек,
конечно, я скрыл от коллег.
Зачем им нагрузок излишек?
И мне от них не околеть…
Закончив работу, смываем
с себя, что пришлось пережить.
Одевшись, друг другу желаем
до завтра здоровыми быть
*
Иду в кабинет. Там помощник
и двое напротив сидят.
И тихо, как будто нарочно,
о тайне какой говорят.
Дверь скрипнула. Те оглянулись,
вдвоём, а лицо-то одно!
Во мне вдруг бесята проснулись:
«Комедия, братцы! Кино!
Такого ещё я не видел:
две капли, но не близнецы!
Скажите, не будьте в обиде:
у вас и подобны концы?»
И вмиг посуровели лица:
«Мы к вам с порученьем одним.
Серьёзным и, как говорится,
не шуточным. И не смешным.
Вам утром звонили из треста,
чтоб в первый отдел вы пришли.
А вы себя, словно невеста,
товарищ Нюрнберг, повели».
«Я вам не товарищ, во-первых!
Представьтесь, прошу, во-вторых.
А в-третьих, не надо на нервах,
не переходите на рык.
Любые вопросы спокойно
я с вами могу обсудить.
А нет – я молчу как покойник,
и можете вы уходить».
Не то, чтобы был я беспечен,
но шахтою был разогрет,
поэтому словом покрепче
окончил короткую речь.
Должно, ошарашил я этим
настырных и бравых парней.
За них мне помощник ответил:
«Им нужен Кирюшкин Корней.
Они бы услышать хотели
о нём всё. И только от вас.
Им кто-то сказал, что вы съели
пуд соли с ним. Где он сейчас?»
*
Ах, вон оно что! Я, натужась,
отыскивал смену грешки.
Внутри генетический ужас
противно давил на кишки.
А им бы узнать о Кирюше.
Не верю, что только сие!
Используя, что я с ним дружен,
им надо пополнить досье?
Хо-хо ни ху-ху! – вам, ребята.
Мне – кореш он, вам – диссидент!
Для вашей конторы заплатой
мой будет словесный презент.
«Кирюшкин?! В работе как бог он!
Электрик – каких не видать!
Ещё за такого – я мог бы
троих, но похуже отдать.
Смекалист и в деле активен,
любой он исполнит наряд.
Всегда он инициативен.
А главное – не горлохват!..»
Минут так, наверное, двадцать
без умолку я говорил.
При этом я мог удивляться
пунцовости сумрачных рыл.
Закончил рассказ свой вопросом:
не надо ли всё описать?
Хоть сделать мне это непросто,
услугу готов оказать.
Прощание – как панихида,
ребятам бы в руки свечу.
А я улыбаюсь для вида
и что-то вдобавок шучу.
Но в сердце подспудная ярость,
и злоба слепая гнетёт.
Страна дорогая, что сталось,
какой год сегодня идёт?
* "мина" - миной в шахте называется массовая
отбойка руды или посадка поталочины отра-
ботанной камеры при этом взрывается от 50-
ти тонн взрывчати и больше
1967г.
ID:
373502
Рубрика: Поезія, Лірика
дата надходження: 26.10.2012 17:59:23
© дата внесення змiн: 26.10.2012 17:59:23
автор: Исаак
Вкажіть причину вашої скарги
|
