Теодор Рётке, "Ночное путешествие"
Вот мчится на закат состав,
чей ритм колышет землю.
Я ,в "пульмане" к окну пристав,
гляжу в ночную зелень,
пока все спят. Моста
членения стальные,
внезаный лес,-- он тих,--
туманов горных стать
мой взор пересекают,
затем-- пустырь невидный,
и озеро у ног моих.
Я шеею сполна
внимаю поворотам,
и мускулам нет сна,
и нервов ходит рота.
Гляжу, как изо тьмы
маяк блистая, гаснет.
Гремим сквозь прорвы мы
и светотеней басни.
Туманом перевал
устроил окнам баню.
Мы мчим в дождливый шквал,
что в стёкла барабанит.
Колёса-- тряска шпал;
состав толчком гонимый;
я рань зари застал
чтоб видеть край любимый.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Night Journey
Now as the train bears west,
Its rhythm rocks the earth,
And from my Pullman berth
I stare into the night
While others take their rest.
Bridges of iron lace,
A suddenness of trees,
A lap of mountain mist
All cross my line of sight,
Then a bleak wasted place,
And a lake below my knees.
Full on my neck I feel
The straining at a curve;
My muscles move with steel,
I wake in every nerve.
I watch a beacon swing
From dark to blazing bright;
We thunder through ravines
And gullies washed with light.
Beyond the mountain pass
Mist deepens on the pane;
We rush into a rain
That rattles double glass.
Wheels shake the roadbed stone,
The pistons jerk and shove,
I stay up half the night
To see the land I love.
Theodore Roethke
Теодор Рётке, "Голос"
Перо есть птах, так лес
суть древо, я клянусь.
Я слышал сути месс,
хоть смертен-- не боюсь;
я вышел из игры,
в своём лишь сердце скрыт.
И я покинул край,
где песнь лилась, как птах,
чей стон ветрам враздрай,
что мал на воздусях:
я нею, лётной, жил,
ступал и ввысь кружил.
Я выбрал дух: мой птах
был робок и голу`б,
он пел душой вразмах--
я голоса иглу
скользящую поймал--
лишь мне он труд воздал.
Искало уху бурь
желанье; лес богинь,
земля и твердь-лазурь,
во мне распели гимн;
был долог летний зной,
и прост, и не со мной.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
The Voice
One feather is a bird,
I claim; one tree, a wood;
In her low voice I heard
More than a mortal should;
And so I stood apart,
Hidden in my own heart.
And yet I roamed out where
Those notes went, like the bird,
Whose thin song hung in air,
Diminished, yet still heard:
I lived with open sound,
Aloft, and on the ground.
That ghost was my own choice,
The shy cerulean bird;
It sang with her true voice,
And it was I who heard
A slight voice reply;
I heard; and only I.
Desire exults the ear:
Bird, girl, and ghostly tree,
The earth, the solid air--
Their slow song sang in me;
The long noon pulsed away,
Like any summer day.
Theodore Roethke
Теодор Рётке, "Элегия по Джейн"
(моя ученица, сброшенная лошадью)
Помню кудряшки, гибкие и влажные как побеги,
и её быстрый взгляд, косую улыбку щучки;
и как , однажды огорошенна разговором, легко отсыпала своё,
и балансировала в восторге своей мысли,
крапивник, счастлива, хвост по ветру:
её песня тормошила прутья и веточки.
Тень пела с нею,
листва на дерёвьях, чей шёпот обратился в поцелуи,
и листопад пел в блёклых аллеях под розой.
Ох, когда она была грустна, то бросалась в такую чистую глыбь,
что и отец не мог сыскать её:
щеки терла солома,
стопы омывали ручьи.
Воробышек мой, ты не с нами:
пождёшь что папороть, ткёшь тень.
Не утешат меня бока мокрых камней,
ни мох, казнимый последним лучом.
Мне бы вытолкнуть из сна тебя,
моя увечная дорогуша, голубка в юбке.
Над сырой могилой молвлю слова любви
я, кому нет на то права,
ни отец, ни любимый.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
Elegy for Jane
(My student, thrown by a horse)
I remember the neckcurls, limp and damp as tendrils;
And her quick look, a sidelong pickerel smile;
And how, once startled into talk, the light syllables leaped for her,
And she balanced in the delight of her thought,
A wren, happy, tail into the wind,
Her song trembling the twigs and small branches.
The shade sang with her;
The leaves, their whispers turned to kissing,
And the mould sang in the bleached valleys under the rose.
Oh, when she was sad, she cast herself down into such a pure depth,
Even a father could not find her:
Scraping her cheek against straw,
Stirring the clearest water.
My sparrow, you are not here,
Waiting like a fern, making a spiney shadow.
The sides of wet stones cannot console me,
Nor the moss, wound with the last light.
If only I could nudge you from this sleep,
My maimed darling, my skittery pigeon.
Over this damp grave I speak the words of my love:
I, with no rights in this matter,
Neither father nor lover.
Theodore Roethke
Теодор Рётке, "Подведение итогов"
Все выгоды долой-- грядёт
как тайна скрытна, лёгкость -- и
старуха-боль к нам в дом влечёт
свой тёрн, цифири постелить.
Мы в лихорадке числим крах,
самих себя даём в залог,
но, исцарапав бланки в прах,
бессильны выправить итог.
Билет в один конец и спас--
довольно. Нам нам невмоготу
несталь*, что держит в форме нас,
медяк, что гнобит бедноту.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
* нестача, недостача, нехватка (см. в словаре В. Даля), -- прим. перев.
The Reckoning
All profits disappear: the gain
Of ease, the hoarded, secret sum;
And now grim digits of old pain
Return to litter up our home.
We hunt the cause of ruin, add,
Subtract, and put ourselves in pawn;
For all our scratching on the pad,
We cannot trace the error down.
What we are seeking is a fare
One way, a chance to be secure:
The lack that keeps us what we are,
The penny that usurps the poor.
Theodore Roethke
Теодор Рётке, "Выживший"
Мне двадцать четыре.
Сведён на бойню,
я выжил.
Ниже пары болванок-синонимов:
человек и зверь,
друг и враг,
тьма и свет.
Людей и зверей убивают одинаково,
я видел это:
набитые вагоны мяса,
которое не сберегли.
Идеи были просто словами:
добродетель и злодейство,
правда и ложь,
красота и уродство,
храбрость и трусость.
Доблесть и злодейство были равны:
я видел одного
доблестного злодея.
Пытаю учителя и мастера:
может, исцелит мне взор и речь;
может, заново окрестит вещи и сути;
может, разделит тьму и свет.
Мне двадцать четыре.
Сведён на бойню,
я выжил.
перевод с английского Терджимана Кырымлы
The Survivor
I am twenty-four
led to slaughter
I survived.
The following are empty synonyms:
man and beast
love and hate
friend and foe
darkness and light.
The way of killing men and beasts is the same
I've seen it:
truckfuls of chopped-up men
who will not be saved.
Ideas are mere words:
virtue and crime
truth and lies
beauty and ugliness
courage and cowardice.
Virtue and crime weigh the same
I've seen it:
in a man who was both
criminal and virtuous.
I seek a teacher and a master
may he restore my sight hearing and speech
may he again name objects and ideas
may he separate darkness from light.
I am twenty-four
led to slaughter
I survived.
Theodore Roethke
ID:
252771
Рубрика: Поезія, Поетичні переклади
дата надходження: 09.04.2011 23:16:56
© дата внесення змiн: 11.04.2011 00:19:06
автор: Терджиман Кырымлы
Вкажіть причину вашої скарги
|
