МАРИНА И МАКСИМ
Часть вторая
“Я ем пепел, как хлеб, и питие
моё растворяю слезами”...
Псалом – 101. Стих – 10.
Да, льстит Судьба же каждому из нас...
Прошло семь лет. Я свой рассказ,
Как дивный сон, в душе оберегая,
В раздумьях вновь переживая
Событья давних летних дней,
Сокрытых тайною своей, –
Не мог с Судьбою согласиться,
Что всё прошло, должно забыться…
В “дыру” я, помню, не приехал
Лишь потому, что мне помехой
Стал срочный вылет на роботу
И возложил я всю заботу
О милой девушке своей
На незнакомых мне людей.
Не раз, бывало, я пытался, –
Когда из рейса возвращался, –
Хоть что-нибудь о ней узнать,
Но толком что-то рассказать
Никто не мог.
В душе храня
Горенье тайного огня,
Я тосковал… Один, без друга
В силках всесильного недуга
В одном нашёл себе отраду –
В труде! Я много рейсов кряду
Рыбачил на морских судах
В широтах жарких и во льдах
Необозримых океанов,
Девчонку моего романа,
Родных и близких забывая.
Не ведая и не гадая,
Что кормчий моей жизни – рок
Мудр, как змея, но и жесток.
И вот… Судьба мне улыбнулась!
В тот день как-будто бы взметнулась
Над миром новая заря;
Подумалось, что я не зря
На свет когда-то появился.
И, мне казалось, не родился
И не родится никогда
Тот человек, что до Суда,
Мог быть счастливее меня!..
Случилось так… К исходу дня
Наш ППР ошвартовался
В порту испанском. Мне попался
Журнальчик модный на глаза –
Его шальная бирюза
Манила лёгкостью своей
Из кучи тросов и снастей.
Как на борту он очутился
Не знаю я, но подчинился
Какой-то, видно, высшей воле.
На кнехте, словно на престоле,
Раскрыл сверкающий журнал…
Его читая, я узнал,
Что в этот город на гастроли
Приехал цирк… «Смешные роли
Артистов цирка с Украины!
Под куполами “Карментины”
Не будет времени скучать!...» –
Звал всех испанцев отдыхать
Проспект в журнале. А на фото
Был яркий и цветной портрет…
Той девушки!.. О Боже, – нет!
Восстало вдруг моё сознанье.
И, будто сон, воспоминанье
На миг сомкнуло мне глаза.
Сомнений и надежд слеза
В туманной дымке растворила
Весь мир вокруг… Какая сила
Мне не дала сойти с ума –
Я не пойму… Судьба сама
Меня в тот час оберегала,
Избыток чувства отвергала
И не повергла меня в прах.
Скрывая слезы на глазах,
В каюте я уединился
И, как дурак, глазами впился
В портрет знакомой незнакомки.
Таинственней головоломки
Не приходилось мне решать…
Когда же начал воскрешать
В бурлящей памяти своей
Несчастье тех далёких дней –
Всё боле я засомневался…
Без сна опять я провалялся
В слезах, и думая о той,
Кто в юный век свой золотой
Пылала страстью умереть…
Когда и как могла взлететь
Девчонка на вершину славы?..
Великий Бог! О Боже правый!
Как жаль, что кроме псевдонима
Нет имени. Два пилигрима,
Обнявшись, в кассовом окне,
С улыбкой предлагали мне
Билет на шоу-представленье.
Идти ли, нет ли в увольненье
Всю ночь я думал и решал,
В тоске взирая на причал,
Теплом сердечным согревая
Журнал бесценный. Понимая
Всю важность помощи друзей,
Душевной тайною своей
Я так ни с кем не поделился…
“Ну, предположим, я влюбился, –
Уже с рассветом думал я, –
Прошло семь лет! Уже семья
Её проблемами тревожит…
И что сказать актриса может
Простому парню-моряку?..
Я зря, быть может, обреку
Её на новые страданья.
Ненужные воспоминанья,
Бесспорно, могут повредить
Её работе. А любить
Девчонку юности моей
Я буду до исхода дней!.. ”
Сомненья исчерпав до дна,
Решил, что это не она
На маленьком цветном портрете.
Но вот, опять же, на рассвете…
…Автобус ждал на отправленье,
Когда под смех и ободренье
Моих знакомых и друзей
Сошёл на пирс и я. Музей
Колумба приглашал
То ли на встречу, то ли бал.
Чтобы развеять настроенье
Я новострился в увольненье…
На берегу же все газеты,
Как сговорились – лишь портреты
Артистов наших объявляли.
Казалось мне – усугубляли
Мою печаль. На этих фото
Искал я вновь, искал кого-то,
Кого рассудком отвергал,
Но в сердце тайно сберегал…
И я нашёл её портрет!
Одну из множества газет
Купил и я. Дрожа всем телом,
Раскрыл газету… В трюке смелом
Моя знакомая артистка, –
Дитя опасности и риска, –
Стрелой пронзала облака.
Вся боль души, моя тоска
За юной девой понеслись.
Как будто в облачную высь
Несла нас тёплая волна
В страну чудес и царство сна…
“Великий Боже!” – я молился…
Читая текст, я умудрился
Артистки имя разгадать!
Перечитав статью раз пять,
Я с каждым разом убеждался,
Что речь о ней! Я разрыдался…
Мысль теплилась теперь одна –
“А может, всё же не она
Когда-то кровью истекала
У ног моих и умирала…”
“Марина”… – тихо я шептал.
Казалось, эхом среди скал
Звук имени её метался,
Волной о камни разбивался
И сотней брызг пылал в эфире…
“Ну, есть же счастье в этом мире! –
Подумал я, – моё страданье
Пусть платой будет за свиданье!..”
Кто мог тогда мне дать совет –
Идти на встречу или нет.
Сомнений груз невыносим!..
Ведь сколько весен, сколько зим,
Дорог средь слякоти и зноя
Осталось в прошлом… Нет покоя…
* * *
Я без труда нашёл то зданье,
Где предстояло мне свиданье
С моею Инопланетянкой.
Столкнувшись с милой негритянкой
В дверном проёме – извинился,
Но прежде, чем мой рот закрылся
О негритянке я забыл.
Боялся – охладить мой пыл
Любой пустяк, к несчастью, может
И пусть меня потом стреножит
Лихой ковбой, – я вам клянусь, –
На подвиг дважды не решусь…
В фойе звенела тишина…
Но вот близ дальнего окна
Открылась дверь. По коридору
Направо и куда-то вгору
Вознёсся чудный господин,
За ним факир и арлекин.
Идти в глубь зала я боялся.
Стесняться вроде не стеснялся,
Но шаг ступить, увы, не мог:
Так иногда поэту слог
Необходимый не даётся,
Но отыскать его неймётся…
Секунды превратились в вечность.
Я проклинал свою беспечность
Меня снедавшую тогда.
Себе твердил я: “Ерунда,
Труда большого не составит”…
Когда же жизнь свой счёт представит –
Вершить поступок не решаюсь, –
Смущаюсь, трепещу и каюсь.
Но тут, – поверите ли, нет, –
Как будто потушили свет
И ангелы вокруг запели.
Под звуки сказочной свирели,
Пылая ярче тысяч лун,
Взошла она… Я, как Меджнун
Стоял пред девушкой безмолвно
Какой-то миг… Да, безусловно,
Передо мной стояла та,
Чья неземная красота
Меня когда-то восхитила.
Теперь таинственная сила
Меня на части разрывала –
Смелее молвить призывала
И одновременно молчать.
Наверно свою речь начать
Я никогда бы не решился,
Но дивный подвиг совершился
По воле неба: “Много лет
Хранила память лунный свет
Печальной, непонятной тайны, –
Промолвил я, – но не случайны
На нашей жизненной дороге
Событья, встречи и тревоги…
Визит мой, думаю, поможет
Понять, что, может быть, тревожит
Не только, грешного, меня.
Сегодня лишь, вначале дня
Я ваше имя разгадал.
А встретить – я и не мечтал”…
Я волновался, как юнец.
Мученью положить конец.
Напрягши волю, я пытался.
В своей любви не признавался
Себе я сам. Однако речь,
Увидел я, смогла зажечь
В глазах моей Шахерезады
Неверный огонёк отрады.
О вряд ли кто-то мог понять
Суть моей речи, но терять
Уж было нечего. Я ждал,
Что на свиданье опоздал…
Как ангел, вскинув два крыла,
Меня дыханьем обожгла
Сия таинственная дева.
Заметил я на шее слева
Едва заметный белый шрам
И вспомнил, что последний грамм
Бесценного лекарства – йода
Был израсходован сюда,
На место острого следа…
Но я молчал. “Прости, – шепнула
Марина. Глубоко вздохнула
И продолжала: “О, Максим,
Поверишь ли, тебя другим
Себе сама не представляла…”
Как девочка она рыдала,
Покоясь на моей груди.
Я тотчас мог с ума сойти.
Как от вина я захмелел…
Грешно подумать, я хотел,
Чтоб длилось это наслажденье
Как можно дольше. Провиденье
Всё ж было милостиво к нам, –
Хвала священным небесам, –
Никто в фойе нас не тревожил.
“Максим, любимый…Как ты прожил
Все эти годы без меня?..” –
Горячим шепотом пьяня,
Взывала девушка ко мне.
Но я, безмолвный, как во сне, –
Вовек желая не проснуться, –
Не мог и словом заикнуться
Как я страдал до этой встречи…
Как одиночеством отмечен
Был каждый день такой разлуки.
В плену неведомой мне муки
Марина, плача, всё шептала
И всякий раз ко мне взывала
Молитвой праведных: “Прости…”
Спокойно всё перенести
В душе я силился, как мог,
Но сил нестало. Видит Бог –
Не вышло так, как не стремился.
Наверно всё же надломился
Характер мой… Так ветвь берёз
Струит потоки сладких слёз,
Нас светлой грустью наполняя…
Я тихо плакал, обнимая
Всё крепче тот прекрасный стан,
Что, как турецкий ятаган,
Прильнул ко мне горячим телом.
Я видел, как на ее белом,
Из тонкой шерсти одеяньи
Сверкали нити. В их сияньи
Марина будто растворялась.
В моем сознании терялась
Земная временная нить…
О, как тогда хотелось жить
И славить праведного Бога
За то, что трудная дорога
Нас всё-же к счастью привела…
Рыдая, девушка влекла
Меня к себе и всё шептала:
“Любимый мой! Я знала, знала –
Меня ты помнишь. И найдешь
Свою Марину… Ты поймёшь
Как жажду я твоей любви.
Скажи лишь слово, позови
И я пойду с тобой повсюду.
Я буду ждать… Я не забуду…”
“Марина, милая, не плачь, –
Промолвил я, – ты лишь призначь
Мне день и час для нашей встречи.
Заря затмит ночные свечи
И мы уходим в океан.
Когда же утренний туман
Сей город напоит прохладой,
Моей единственной усладой
Моих раздумий будешь ты…
За далью призрачной черты
Мне силы даст твоя любовь
И встречи час назначит вновь.
Запомни лишь, что в нашем крае
Весной мы будем, где-то в мае”.
“Тебя я буду ждать с цветами
Как только первая настанет
Суббота в мае… Ты согласен?..”
“Твой страх, я думаю, напрасен.
В субботу, в мае, поутру
Я в ту заветную “дыру”
Приеду и найду тебя.
Ведь я теперь живу … любя”…
“Храни же заповедь мою! –
Тебе навеки отдаю
Всё то, что я теперь имею.
Сегодня очень сожалею –
Что не могу тебе отдать
Ту неземную благодать,
Которая овладевала
Моей душой, когда читала
Твою записку я.
В ненастье
Ты подарил мне мир и счастье.
Я знаю место среди скал,
Где ты однажды отыскал
Для всех погибшую Марину…
Я расскажу тебе причину
Давно ушедших, грустных дней.
Хочу я видеть поскорей
Тебя весёлым и счастливым,
В сужденьях смелым, справедливым –
Таким являлся в мои сны
Твой образ в буйстве грёз весны”.
Марина вся ко мне прильнула,
Пьяня дыханием, взглянула
В мои печальные глаза
И прошептала: “Небеса
Пусть будут милостивы к нам”...
Что мог добавить я к словам
Моей возлюбленной Марины?..
В тенистом холле “Карментины”
Мы двое, как один пылая
В огне любви,
изнемогая,
Хмелея от сладчайших мук,
Устами сблизились… И звук
Небесной музыки явился
В моём сознании. Он длился,
Казалось, вечность…
Как во сне
Мир в бесконечном затерялся.
В сияньи света распадался
На сотни радужных огней…
О сколько пережил я дней
С тех пор до седины печальной!
Но не забыл я миг прощальный
С моей Мариной…
Ведь тогда
Ждала нас новая беда,
Но мы её не замечали –
О новой встрече мы мечтали…
“Я смерть когда-то победила
Лишь потому, что полюбила
Тебя, Максим. В моей крови
Ты смог зажечь огонь любви.
К твоим ногам я припадаю”...
“Марина милая, страдаю
От неизвестного недуга
И я. Давно тебя как друга
Хотел найти и убедиться
Что ты жива и насладится
Ещё хоть раз той красотой,
Которая и мой покой,
И жизнь когда-то превратила
В несчастье. Но взрастила
Судьба заветное признанье.
В глубинах моего сознанья
Оно давно нашло приют:
Послушай – о любви поют
Прибой и чайки!..”
“О, Максим!
Тот свет любви неугасим.
Теперь разлуки я боюсь.
Хоть расстаёмся мы, – клянусь, –
Ни дня не будет мне покоя,
Как нет его в волне прибоя.
Как жаль, что надо нам проститься…
Но, веришь ли, в тебя влюбиться, –
Хоть сто и двести лет спустя, –
Смогла бы снова лишь в тебя.
О вечный мир очарованья!
Слова любви, слова признанья
Хочу постичь, хочу понять,
Чтоб обольстить тебя опять.
Максим, прощай… Твоя раба
Сильна любовью и слаба.
Я виновата в том сама,
Что полюбив, схожу с ума.
Теперь я знаю, что любима,
Что тайна чувств необъяснима…”
Через мгновенье мы расстались,
Хотя бессмысленно пытались
Друг другу что-то объяснить,
Но оборвалась встречи нить
Судьбою сотканная где-то…
Опять заканчивалось лето…
* * *
Запомнил я тот выход в море…
Как медленно в его просторе
Растаял дивный тот причал…
Как тосковал я, как скучал
Вдали от милых берегов…
Я помню, как молил богов,
Когда неделями стонал,
Бросая волн за валом вал
Холодный ветер. Весь седой,
Он длинной, мокрой бородой
Терзал нас за концы снастей
И свирепел…
Я ждал вестей.
“Радиограммы ли, письма…
Но рейс закончился. Зима
Давно ушла с родимых мест.
На промысле в эфир окрест
Другим судам мы сообщали,
Что в океане не проспали
Свой рейс нелёгкий, трудовой.
Теперь уходим мы домой…
О Украина! Жизнь моя!
Твоя священная земля
Не раз меня, как мать, встречала!..
Мой взор надежды от причала
И тех, кто был на берегу
Я оторвать не мог… В снегу
Что влагой вешнею набряк
Стоял какой-то здоровяк.
Он возвышался в стороне
Как изваяние. Извне
Шумящего вокруг народа
Его спокойная природа…
Меня смутила. А Марины
В кипенье праздничной лавины
Я не увидел. На причале
Всё громче голоса звучали
Уже встревоженных людей –
Меж них Амур-прелюбодей
Метался, не жалея сил.
Он всем влюблённым приносил
Надежды сладостную весть
И чувства сказочного лесть…
(... окончание следует)
ID:
543175
Рубрика: Поезія, Поема
дата надходження: 12.12.2014 11:13:18
© дата внесення змiн: 15.12.2014 11:01:29
автор: Марко Кайдаш
Вкажіть причину вашої скарги
|
